Кригер Враг Вирма и Замогильный медведь

Между делом перевел пролог из Werewolf Storyteller's Handbook (revised)

Арни Клеппенс, в своем племени известный как Неутихающий ветер, скрючился под старым одеялом, его волчья шкура не справлялась с холодом. Скоро он воем подзовет членов стаи, сдаст свой пост другому и сможет выпить кружечку чего-нибудь согревающего. Арни мечтательно улыбнулся – один из кинфолков привез из Италии шоколад. Уж им-то точно можно согреться.

Он встал и отряхнулся, отбросив одеяло в снег. Прошелся, пытаясь размяться. Из долины ледника донеслись одобрительные завывания – Вдыхающий жизнь в старые сказки завершил свой рассказ. Арни стало интересно, о чем же он рассказывал в этот раз. Вновь пересказывал историю падения септа Сотни дубов? Нет, слишком скучно. Зимой и без того скучно. Одну из пошленьких историй о Мике Убийце мулов, известном рагабаше-бабнике? Вряд ли – септ Молота Гайи принимал сегодня гостей, которые могли и не оценить такой похабщины.

Арни поражался таланту галлиардов. Вдыхающий жизнь в старые сказки был мастерским сказителем, юные гару из септов по всей Европе рассказывали ему свои истории, а он давал им советы о том, как их лучше исполнять. Однако он не стремился к единоличной славе, потому вече часто заканчивалось грустным воем люпуса-галлиарда Последнего снегопада или безумной скрипкой Дуни Королевской милости. Арни был филодоксом и не имел такого таланта, потому сидел и восхищался, а тяжелые мысли покидали его разум. Он внимал историям галлиардов, не задумываясь об их правдивости.

Он шагнул вперед и завыл в сторону льда и лунного света. Раздался ответный вой – к нему шла его стая, Бегущие по льду. Из-за спины раздались три быстрых нестройных завывания и короткий лай. В такие ночи охрана сменялась каждый час, чтобы не замерзнуть. Арни слышал о временах, когда септ охраняло не менее четырех стай – теперь лишь его стая и горстка фостернов и адренов несли Рог стража и стояли в наряде.

Четверо волков рысью побежали к огню. Арни поднял голову и учуял запах горячего шоколада – густой аромат напитка выдавался на фоне запахов снега и костра. Подойдя к импровизированному столу, Арни увидел, что время сказаний еще не закончилось – одна из гару-гостей решил поучаствовать. Однако ее приняли не слишком хорошо – публика выглядела беспокойной и раздраженной. Арни перешел в свою естественную форму хомид и закутался в пальто, которое недавно сдела своим освященным талисманом. Лена – женщина-кинфолк, привезшая шоколад – уже налила четыре кружки для Бегущих по льду (арун стаи не любил сладкое). Арни толкнул Лену локтем:

– О чем она рассказывает?

Та в ответ помотала головой:

– Не знаю. Что-то о войне и медведях. О том, что гару совершили страшный грех перед Гайей.

Арни кивнул. Сам он знал мало о Войне гнева, но все больше щенков считали ее ошибкой, особенно в отношении к оборотням-медведям – как их там называли? Гризли? Гурзлы? Ответил ему злобный рык одного из арунов септа:

- Гуралы несли порчу! Вот почему началась война!

Говоривший был достаточно далеко от вечевого костра, чтобы Арни не смог его разглядеть – он различил лишь очертания грузной фигуры. Такое нарушение определенно понесет за собой наказание, возможно даже гнев самого Сокола. Впрочем, Арни признавал, что тотем каэрна не слишком торопился защищать сказителей.

Оглушающий, но спокойный голос Вдыхающего жизнь в старые сказки решил спор:

– Вы оба неправы.

Ветер стих, чтобы дать ему слово. Арни тихо прихлебывал шоколад, весь обратившись в слух.

– Гуралы заслужили свою участь, но порчи в них не было. Я часто рассказываю о них щенкам, которые ищут правду о Войне гнева.

Галлиард сделал паузу. Арни глотнул густого напитка и прикрыл глаза в ожидании рассказа. Ему казалось, что все гару септа сейчас ждут того же.

– Рассказать ли вам?

Вой и крики заглушили голос галлиарда – гару не аплодировали, а голосом выражали свое одобрение. Одна история от Вдыхающего жизнь в старые сказки – удача для вече, две – благословение.

Арни подошел ближе к вечевому костру и увидел, как старый сказитель сел на излюбленное место – прогретый камень возле самого огня. Он перешел в кринос, чтобы точнее передавать звуки языка гару – некоторые истории могут быть рассказаны только на нем. Он указал на гостью, всю еще плачущую из-за того, что ей не дали завершить рассказ:

– Слушай, юная лунная танцовщица, и ты поймешь, как сделать твою историю не такой обидной. И вы все – молчите и слушайте. Я уже не тот, что раньше, и ветер может заглушить мой голос.

Арни улыбнулся, ведь голос старика был громче вьюги. Галлиард поерзал на камне, вытащил из костра деревяшку и начертал на ней глиф. Сквозь дым Арни увидел, что это был глиф, обозначающий медведя, но кто-то из гару прошипел: «Гурал». Галлиард подняд деревяшку над головой и показал всему септу, его голос гармонировал с ветром и треском костра:

– Я расскажу вам.

***

Небеса вспыхнули огнем, и Кригер Враг Вирма увидел луну, окутанную сиянием. «Луна сегодня омыта кровью, – подумал он. – Как и я». Затем он задрал голову и воем возвестил о своей победе. Он стоял лицом к горящей роще, в правой руке зажав пригоршню зубов, в левой – отрубленную голову врага. Эта ночь принесла ему бессмертие, ведь Кригер одолел Замогильного медведя.

Он отвернулся от рощи, его израненное тело медленно принимало человеческий облик. Кригер слегка хромал – клыки медведя повредили его левое колено, но раны уже почти исцелились. Синяки исчезли, порезы заросли, но на ноге останется шрам – он будет носить его с гордостью.

Он посмотрел на окровавленные зубы, лежащие у него на ладони. Он нанижет их на шнурок и будет носить на шее. Сила Замогильного медведя всегда пребудет вместе с ним.

Где-то над ним раздался крик совы, и он тихо фыркнул. Когда-то все и началось с крика совы.

Когда Кригер был еще клиатом – щенком, только вставшим на путь воина – его дядя и наставник пал в бою. Великий арун разорвал зверя пополам и раны его были незначительны, но когти зверя несли странный яд, от которого мышцы гару свела судорога, а кровь остыла. Яд также сохранил тело гару, издеваясь над Гайей – воин лежал на поле боя нетронутым, будто мог подняться в любой момент.

Узнав об этом, юный Кригер взвыл от гнева, и его пришлось удерживать четверым гару. Когда гнев обратился в печаль, он встал рядом с телом наставника на проводах усопшего и выл на луну, возвещая о несправедливости смерти могучего воина от рук жалкого противника. Когда септ покидал могилу, Кригер услышал слова рагабаша: «Жаль, что поблизости не живет никто из медведей-перевертышей. Им ведомы тайны смерти».

Кригер последовал за рагабашем и спросил того, что ему известно об оборотнях-медведях. «Ничего, кроме того, что я уже сказал, – ответил рагабаш. – Да и это лишь сказка. Я никогда не встречал гуралов. Говорят, они любят одиночество».

«Кто может знать о них?» – настаивал Кригер. Но рагабаш лишь пожал плечами. Кригер сел под деревом и напряг память, вспоминая рассказы галлиардов. Ах если бы он слушал их внимательно, а не зевал в ожидании торжественной охоты! Он слышал сказания о фера, но не мог ничего вспомнить. Он решил спросить у галлиарда, но это означало раскрыть свой план.

В этот момент в кроне дерева над ним издала свой крик сова, и Кригер подумал о странных волках с востока, которые рассказывали о раскаленных песках и чтили сову как своего покровителя. Их тотем был вестником смерти, значит эти гару могут о ней что-то знать – так решил Кригер. Об этих гару он знал немногим больше, чем о гуралах, но это казалось ему лучшим шансом на успех.

Юный воин встал и обратился к сове, укрывшейся в темноте: «Мой наставник с честью пал в бою, но не тогда и не так, как ему надлежало. Пусть я потрачу на это всю свою жизнь, но найду этих медведей-перевертышей, этих гуралов и узнаю тайны смерти!» Принеся клятву, он полоснул свою грудь когтями и окропил сову своей кровью. Испуганная сова улетела, на шее у нее остались красно-бурые брызги. Великая Сова услышала Кригера и вновь вернулась к своим заботам.

Кригера с тех пор как подменили. Юный арун утратил наглость и задиристость, став наблюдательным и дотошным. Он внимал старейшинам септа, говорившим о древнем знании и мудрости традиций, и сидел у ног галлиарда, когда тот рассказывал истории у вечевого костра. Когда настало время вернуться в стаю, он объявил себя альфой и никто не смел бросить вызов мудрому воину.

Я мог бы рассказать вам о стае Кригера и ее подвигах. Наверняка вы слышали об их сражении с Хгагоггом – бесформенной тварью, покрытой слизью и сводившей с ума всех, кто ее видел, кроме стаи Кригера, которую спасли тотем и любовь к Гайе. Возможно, на другом вече я спою песню, которую Слова на ветру – галлиард их стаи – сочинила накануне победы стаи над драконом Мазатуком. И наверняка рагабаши помнят Уговорившего камни, получившего свое имя за то, что убедил сами камни двигаться, когда это было нужно стае.

Все это я упомянул для того, чтоб вы знали, на что была способна та стая. Она состояла из Серебряных клыков, достойных представителей своего племени: благородных, честных, храбрых и умелых. Многие гару тогда, да и сейчас удивляются, почему в качестве тотема стая выбрала не Сокола, а Сову. Но в этом нет ничего странного, не так ли?

После долгих лет славных деяний стая отошла от дел, ее члены стали лидерами и наставниками разных септов. Молодые гару, которых тогда было куда больше, сражались между собой за право учиться у прославленных воинов. Сам Кригер стал лидером септа Убийства поутру – того септа, в котором сам прошел обряд перехода и в котором были похоронены останки его наставника. Септом он руководил так же умело, как и своей стаей, но по ночам надолго уходил в окружающие септ леса. Когда его спрашивали об этом, он отвечал, что ищет – но никогда не объяснял, что именно.

Настало полнолуние, и септ собрался на вече, чтобы рассказать истории и насладиться ежемесячной торжественной охотой. Но Кригеру было не до того. Предыдущей ночью он видел сову – ту самую, с брызгами на шее, хоть и прошло много лет. Он доверил вечевой обряд молодому аруну – пусть практикуется, сказал он – и следил взглядом за деревьями, высматривая сову в течение всего вече и торжественной охоты.

Сова молча присела на нижнюю ветку и уставилась на Кригера с грустью. Кригер коснулся ее перьев и с удивлением обнаружил, что кровь еще не засохла. «Как так?» – прошептал он, но сова не ответила. Она взмыла ввысь, летя над лесом, как затихающий шепот. Кригер следовал за ней, готовый исполнить свою клятву.

Голоса других гару стихали вдали. Тени сгущались и становилось холоднее, свет луны не пробивался сквозь листву. Но сова продолжала лететь.

Кригер огляделся и понял, что не бывал здесь ранее, хоть и вырос в этом лесу. В этих зарослях не ступала ни нога человека, ни лапа волка или иного зверя. В лесу было тихо, других гару не было слышно, но сова продолжала лететь.

Кригер принял волчий облик. Волчье ухо слышало голоса товарищей. Волчье чутье говорило о том, что хищников в лесу нет. А сова летела так тихо, что приходилось не сводить с нее глаз.

Он взобрался на дерево, а его молчаливый провожатый сел на соседнюю ветку. Взгляд ее медово-желтых глаз приковывал его к месту. А затем Кригер услышал треск у себя над головой. Тонкий черный силуэт спустился откуда-то сверху и уселся рядом с ним.

Кожа незнакомца была коричневой, черты лица – странными и несоразмерными, заплетенные в косу волосы – длинными и угольно-черными. Кригер попытался заговорить с ним, но тот лишь засмеялся и что-то тихо произнес на языке, которого Кригер никогда ранее не слышал. К его ужасу из крон соседних деревьев раздался смех. Старый воин угодил в засаду и был окружен.

Кригер потянулся за оружием, но незнакомец остановил его и произнес на языке гару: «Нет нужды. Прости, что не пришли в твой септ, но Сова сказала, что связь между нами должна остаться тайной в ночи. И вот мы здесь».

Кригер так и не узнал, кем были эти странные гару. Он услышал лишь имя того гару, с которым говорил – Оповещающий о переправе. Сейчас мы знаем, что это были Молчаливые странники – благородные путники, приносящие нам вести из далеких земель. Когда Кригер встретил их, они еще не были изгнанниками – впрочем, то уже другая история. Кригер взмолился, чтобы незнакомцы рассказали ему все, что знают о гуралах.

«Гуралы? – переспросил незнакомец. – Мое племя и оборотни-медведи знаем друг о друге немного. Собственно, мы встречаемся только тогда, когда кто-то из нас умирает». Внезапный крик совы прервал его слова.

«Это то, что я хочу узнать, – нетерпеливо сказал Кригер. – Мне говорили, что гуралы имеют власть над смертью».

«О нет, – замотал головой Оповещающий о переправе, – никто не имеет такой власти. Как ты ее ни называй, смерть придет к каждому. А гуралы просто знают, как сразиться со Замогильным медведем*». И вновь прокричала сова. Оповещающий о переправе быстро оглянулся и сказал Кригеру: «Я предпочел бы вечно маяться от жажды, чем говорить с тобой об этом – и я уже сказал больше, чем было нужно. Друг мой, Серебряный клык, я прошу тебя не искать гуралов и не просить их о воскрешении. Гайя не желает этого», – с этими словами он, как и его товарищи, спрыгнул на землю и убежал.

Кригер был не из тех, кто легко сдается. Он знал, что не сможет заставить гару выдать свои секреты – ему не справиться с целой стаей – но понимал также, что Оповещающий о переправе знает больше, чем сказал. На следующее утро он призвал свою стаю и сказал им, что ему стало известно о великой силе Гайи. По его словам владение этой силой привело бы к тому, что гару не нужно было бояться смерти.

Остальные были настроены скептически, но пошли за ним. След гару-чужаков уже остыл, но Белое пламя, теург стаи, была лучшей из следопытов, когда-либо ходивших по земле. Она спросила у Кригера о том, что именно они ищут, но он ответил, что не знает (и не соврал). Стая миновала темнейшие уголки леса и вышла на равнины.

Я мог бы рассказать о том, что приключилось с ними во время этого странствия, но это уже отдельные истории, а костер уже гаснет. Однако в течение всего путешествия Кригер искал и не мог найти сову. Это обеспокоило его, но он отложил этот вопрос на потом. Вскоре он получил свой ответ.

Воздух высох, а земля под лапами стаи превратилась в песок. Белое пламя призывала воду своим фетишным барабаном, а питалась стая змеями, ящерицами и всем, что могла найти. Идти по следу было еще сложнее, чем в лесу, ландшафт был непривычен, но Кригер продолжал гнать стаю вперед, одержимый поиском ответов.

И вот Уговоривший камни, который по обыкновению шел позади, позвал стаю – среди песков стоял один из странных черных гару. Кригер опознал в нем Оповещающего о переправе.

Оповещающий о переправе дождался их приближения и поприветствовал их с уважением, обратившись к каждому по имени. «Чем мы заслужили такую честь?» – спросил он. Кригер проигнорировал манеры собеседника: «Ты не рассказал мне о гуралах, хоть и знаешь больше, чем говоришь. Тогда я не мог потребовать от тебя ответа, но теперь моя стая со мной».

Пустынный волк со вздохом ответил: «Хочешь увидеть гурала? Здесь есть один поблизости. Следуйте на запах людей, но хорошенько прячьтесь». Убегая, он бросил: «Помни о том, что я говорил тебе про заигрывание со смертью».

Не отвечая на вопросы стаи о предупреждении гару, Кригер повел их к человеческому поселению. Путь потребовал больше времени, чем он предполагал. К тому моменту, когда они увидели шатры людей и учуяли запах их зверей, солнце уже село и луна осветила дюны.

Белое пламя не знала, как выследить гурала, потому что никогда не видела и не чуяла их. Стая проникла в деревню и ждала. Кригер наблюдал за украшенным шатром, очевидно предназначенным для чего-то важного.

Из шатра вышел человек, который озирался так, будто только что проснулся. Он направился к краю поселения, глядя в сторону кустов. Что-то в нем насторожило Кригера. Человек был стар, немногие оставшиеся волосы были седыми, но его осанка была прямой и гордой. Кригер размышлял над этим, и тут человек споткнулся. Со стороны шатров раздались дразнящие детские голоса – Кригер понял, что кто-то из них попал в старика камнем.

Старик обернулся и заговорил – в его голосе было столько силы, что Кригер попятился. Голоса детей стихли, потом раздались снова – громко, яростно, почти отчаянно. Кригер увидел детей и не смог их сосчитать. Они стояли посреди шатров, смеясь и швыряя камни. Старик не выглядел расстроенным или испуганным – просто раздраженным.

Кригер не знал, стоит ли ему вмешаться, но не успел принять решение – старик поднял руки к небу, будто молельщик. Земля разверзлась, в ночи раздался медвежий рев. То, что вышло из земли, несомненно было гуралом.

Рост зверя превышал высоту многих деревьев в родном септе Кригера. Дети застыли от страха, вместо дразнилок звучал лишь медвежий рев. Тот, кто пробудил спящего гурала и призвал его из-под земли, горделиво стоял**, а медведь взмахнул лапой.

Кригер понял, что происходит, и провыл гимн войны, но когти гурала уже сделали свое дело. Ослепленный яростью Кригер налетел на зверя с фланга, остальные члены стаи вышли из темноты и присоединились к нему. Песок был пропитан кровью детей, а с когтей зверя стекала кровь гару – он распорол живот Уговорившего камни. Но что-то было не так. Кригер отпрыгнул назад и лаем приказал стае сделать то же самое.

Он не успел отдать приказ – одна из лап медведя отправила могучего аруна Серебряных клыков в полет с такой легкостью, будто он стряхивал снег с плеча. Пролетев четверть мили, он воткнулся головой в песчаную дюну. Отряхнувшись, Кригер поспешил назад.

Все пошло не так. У ног медведя лежало безжизненное распотрошенное тело Уговорившего камни. Белое пламя запуталась в шатре и пыталась освободиться, но сопротивлялась еле-еле, а одна из ее рук была вырвана из сустава. Кригер с ужасом огляделся, надеясь увидеть остальных членов стаи живыми и готовыми сражаться – или бежать. Но ответом ему был труп Брюса Справедливого, филодокса и беты стаи, приземлившийся у его ног. Тело Брюса было холодным, бледным и обескровленным.

Кригер понял, что удивило его в старике и гурале. Когда в лысину старика попал камень, кровью не запахло. Когда Кригер рвал клыками медведя, он чувствовал лишь вкус мертвечины.

Гурал, чья пасть была полна крови Брюса, пошел на Кригера. Тот попятился, планируя бежать или прятаться, и споткнулся о лежащее в песке тело.

Кригер встретился взглядом со Словами на ветру. Галлиард была тяжело ранена и умирала, но смогла протянуть руку к своему альфе и применила могучий Дар. Ее последней просьбой было сказать о ней что-то хорошее на проводях усопших. Медведь напал, он был слишком быстр для существа такого размера. Он вонзил свои зубы в ногу Кригера выше колена, почти перекусив ее, и тут их обоих окутал лунный свет. И Кригер, и гурал исчезли из пустыми и очутились в септе Убийства поутру, ошеломленные и злые. Зверь огляделся в поисках хозяина, но увидел только странные деревья и полную луну в небе. Кригер не тратил время зря, а выхватил клейв, провыл предупреждение о приближении Вирма и набросился на зверя.

Гурал был намного сильнее Кригера. Еще один гару из септа вступил в бой, но его швырнули об дерево с такой силой, что треснул ствол. Однако Кригер продолжал сражаться. Он вонзил клейв в брюхо зверя и вспорол его, выкрикивая имя Уговорившего камни, но оттуда вырвались не кровь и кишки, а вонючий воздух и черные черви. Зверь выбил клейв и сдавил Кригера своими лапами, а Кригер обхватил его голову и воззвал к Соколу. Череп медведя хрустнул, и он сбежал, а Кригер пустился в погоню.

Другие гару септа наблюдали, но ничего не могли сделать. Подобно тому, как люди цепенеют, увидев нас, благородные гару впали в ужас при виде гурала и не могли помочь своему лидеру, лишь последовали за ним в лес.

Наконец, зверь оказался в густой роще и остановился, вынужденный принять бой. Кригер уже залечил свои раны, и его не вела слепая ярость. Он вошел в рощу, и двое противников принялись кружить друг против друга. Медведь слабел. Рана в его брюхе не заросла, он спотыкался. Кригер стоял на ногах твердо и получил от Луны великий Дар как раз в тот момент, когда медведь кинулся на него.

Силы удара медведя хватило бы, чтобы сокрушить камень, на котором я сижу, но Кригер даже не шелохнулся. Он стал лунным мстителем, его шкура, когти и клыки превратились в чистое серебро. Гурал осознал свою ошибку, когда было слишком поздно. Он взревел – возможно, он звал своего хозяина или ревел от боли. Неважно.

Кригер прошел сквозь тело чудовища и вышел из спины, держа в руке его голодное сердце. Гурал последний раз шевельнулся и сдох.

Кригер обратился к своему септу, стоящему вокруг него: «Братья, сегодня я одолел этого зверя, Детоубийцу, уничтожившего мою стаю». Остальные встретили эту новость рыком и криками. «Я должен очистить останки зверя огнем, а затем оплакать мою стаю. Оставьте меня одного, но сделайте ров вокруг рощи, чтобы пламя не перекинулось на каэрн». Гару бросились выполнять его приказы, а галлиарды написали песни о Кригере Враге Вирма и его битве с Детоубийцей.

Кригер сжег тело зверя, а его зубы сохранил как трофей. Голову зверя он отрубил и сжег на проводах павших членов своей стаи. Но было кое-что, о чем он никому не сказал.

После проводов он направился на кладбище благословенных героев, нашел могилу, которую знали немногие из молодых гару, и начал копать.

Он выкопал тело своего наставника. Яд, убивший его, по-прежнему хранил тело от разложения – Кригер едва чувствовал запах смерти. Он раскрыл рот дяди и выжал туда сердце гурала. Когда последняя капля крови Детоубийцы стекла в рот мертвого гару, где-то закричала сова. Но ни Сова, ни ее слуги уже не могли ничего сделать.

***

Вдыхающий жизнь в старые сказки сделал паузу. В ночи воцарилась тишина, даже ветер молчал. Слушатели прижались друг к другу, у некоторых от ярости дрожали губы. Слезы стекали по щекам галлиарда из Детей Гайи, начавшей сказание о гуралах. Все смотрели в огонь, не думая ни о чем – лишь представляя, как Кригер пытается поднять своего наставника из могилы.

– К сожалению, Кригеру удалось его кощунство. Его наставник восстал из мертвых, хоть и ненадолго. Он стал пародией на живое существо, подобием самого Детоубийцы, и Кригер уничтожил его ценой своей жизни. Кригера похоронили вместе с его стаей, а остальные члены септа так и не узнали всей истории. Лишь Сова и, возможно, Молчаливые странники знают правду. Как об этом стало известно мне – вам лучше не знать. Кригер Враг Вирма думал, что той ночью одолел самого Замогильного медведя. Это не так. Он одолел мертвого зверя, поднятого из могилы внешней силой и подчиненного человеком из пустыни. Это была могущественная марионетка, а не гурал. Это было то, чем может стать гурал, другой перевертыш и вообще кто угодно, если пытаться обратить жизненный цикл. Гуралы не несли в себе порчу, но септ Убийства поутру не знал всей правды. Им были нужны ответы, но Кригер не рассказал им о странствиях своей стаи, поэтому они не знали, где искать. Они нашли гуралов и потребовали ответа от них, но оборотни-медведи не знали, что сказать. Гару сочли гуралов лжецами, причем опасными. Так и началась Война гнева.

Старый галлиард пошевелил угли своим посохом, взметнув в воздух искры. Гару зашевелились – им предстояла торжественная охота. Вдыхающий жизнь в старые сказки посмотрел в огонь и сказал так тихо, что собравшимся пришлось наклониться к нему:

– Есть истории, которые не заканчиваются.

Он встал с камня и занял место рядом с другими старейшинами.

Тишину нарушил Кровавый снег – молодой арун, руководящий торжественной охотой. Он завывал, рычал и кусал других гару – охота началась. Арни бросил взгляд на старого галлиарда – не оскорбит ли его такое неуважение, но все было в порядке. Наверное, решил Арни, эта история не из таких.

---

* Речь идет об обряде гуралов 5 ранга Rite of Fighting the Death Bear, позволяющем вернуть душу усопшего в его тело, для чего нужного сразиться в Умбре с Манги, Замогильным медведем, и одолеть его.

** Очевидная отсылка к библейскому пророку Елисею.