Представляю вашему вниманию перевод рассказа Лоуренса Уотта-Эванса Eye of the Beholder.
Бетани трясло от голода. Теплая кровь наполнила рот - это была кровь пьянчуги, которому не повезло стать ее ужином, но Бетани даже не думала об этом несчастном.
Она думала об Антоне.
Об Антоне Прихаре, который повесился у себя в студии. Об Антоне, который предпочел смерть становлению. Об Антоне, который так любил солнечный свет, что отказался от вечной жизни.
Стоило ей закрыть глаза, как она видела его - висящего в петле с застывшей гримасой удушья, медленно раскачивающегося среди картин.
Зачем он это сделал? Как он мог так с ней поступить?
Она сделала глоток и почувствовала, как кровь наполняет ее тело, придавая ей сил.
Ей потребуется много сил, чтобы выполнить задуманное. Она надеялась, что крови для этого хватит.
Насытившись, она поднялась на ноги, оставив убитого лежать на земле. Ее переполняла сила, а мир вокруг стал намного четче. Она видела каждую трещинку на кирпичной стене, воздух наполнился запахами, небо над головой окрасилось в едва уловимые оттенки. В кои-то веки не было утреннего тумана.
На другом конце переулка стоял мужчина - она видела и чуяла его, слышала его дыхание и стук сердца. Вроде бы, он не заметил труп под ее ногами - или не понял, что произошло. Бетани обезоруживающе улыбнулась и шагнула навстречу человеку. Она успела заметить, что левый глаз мужчины налит кровью настолько, что казалось, будто в глазницу вставлен красный шар.
И тут человек просто развернулся и ушел.
Бетани нахмурилась, не понимая. Она была вампиром, Тореадором на пике силы, способным очаровать любого - как мог человек просто уйти?
В любую другую ночь она погналась бы за ним, чтобы защитить Маскарад, но не сегодня. Сегодня ее волновало совсем другое.
Небо над ней начало светлеть - приближался восход солнца. Она подпрыгнула, ухватилась за нижнюю ступеньку пожарной лестницы, подтянулась и полезла наверх.
Оказавшись на крыше, она повернулась лицом на восток, глядя на залив и небо над холмами Окленда, которое уже начало окрашиваться в бледно-розовый. Для ее обострившегося зрения этот цвет был необыкновенно сочным.
Мог ли Антон отдать жизнь за это? Но ведь обычному человеку не дано было иметь зрение, подобное вампирскому. И пусть Антон был художником, он оставался человеком.
Мог ли человек видеть в солнечном свете что-то такое, чего не мог увидеть вампир?
Сорок лет назад Бетани и сама была человеком. Получив становление, она кое-что утратила, но получила куда больше. В ее смертном прошлом остались эмоции юности, дурацкая горячность, наивность и сострадание, но мир она воспринимала не хуже, чем тогда.
Нет, Антон никак не мог видеть больше, чем она. И, тем не менее, он увидел что-то в солнечном свете.
Первые лучи рассвета окрасили небо золотом прямо перед ее глазами.
Это было прекрасно, даже великолепно, но следом пришел жар - солнце обожгло кожу несмотря на холодный воздух. Краешек солнца показался над горизонтом.
Было больно, но она научилась терпеть боль. И до, и после становления она перенесла столько всего, что физическая боль ее не пугала.
Многие сородичи считали ее слишком юной и глупой, но она быстро училась. И ей пришлось перенести много боли. Она даже научилась видеть в боли красоту.
Солнце поднялось, озаряя все вокруг золотым светом, который вонзился в ее тело, словно лезвие ножа. Она вспомнила четкую границу между светом и тенью на картинах Антона, будто бы солнце резало улицу на две части. Неужели он каким-то образом чувствовал то же, что и она?
Кожа вздулась волдырями, но Бетани неотрывно смотрела на то, как солнце преображает небо и все вокруг. За сорок лет в ночи она успела забыть, каким живым и ярким может быть город и как восхитительны лазурное небо и золотой диск на нем.
Боль стала невыносимой - дальнейшее промедление могло убить. Она заставила себя двигаться, сползла вниз по пожарной лестнице и поспешила в заранее подготовленное убежище, почти ничего не видя перед собой и еле переставляя дрожащие ноги.
Еще сползая по лестнице, она удивилась тому, что сбежать от света и боли было сложнее, чем остаться и смотреть на красоту рассвета. На красоту, которую видели лишь она и Антон, а остальные вампиры отвергли.
Это стоило любой боли.
- У нее нет защитника, - сказала Алланьян Серрата, поигрывая своим медальоном. - Сир пропал, грандсир славится своим умением держать нейтралитет и не будет вмешиваться, а князь ей ничего не должен.
- Мне это известно, - сухо сказал стоявший перед троном Стефан, сохраняя привычное для себя выражение безмятежности.
- И ты не счел нужным сообщить мне? - возмутилась Серрата.
- Вы не сочли нужным спросить, - парировал Стефан.
Серрата холодно посмотрела на него, и Стефан понял, что переборщил. Он вытянулся по стойке смирно и слегка поклонился:
- Виноват. Не подумал, что вы этим так обеспокоены.
- Я примоген клана в этом городе, - ответила Серрата. - Этот художник стоил мне очень дорого. Как я могу такое стерпеть? Если простить прегрешение, оно повторится вновь - и не раз. Нет, любое неповиновение моей воле должно быть наказано - быстро и решительно.
- Понятно, - согласился Стефан.
- И как мой верный слуга ты мог бы догадаться, что я захочу наказать эту Бетани. Ты ведь мой верный слуга, не так ли, Стефан? Уж не твоя ли обязанность - разузнать, какие препятствия меня ожидают при исполнении этого наказания, и сообщить мне об отсутствии этих препятствий? Неужели это был умный поступок - вынудить меня самостоятельно выяснять, что эта неонатка беззащитна?
Стефан снова поклонился:
- Полагаюсь на ваш ум, мадам, ибо очевидно, что моего недостаточно.
Губы Серраты скривились в язвительной ухмылке:
- А что насчет твоей изобретательности, Стефан? Ее достаточно?
Стефан улыбнулся в ответ:
- Надеюсь, мадам. Однако у меня в последнее время не было возможности это проверить.
- Что ж, я даю тебе такую возможность. Я не хочу уничтожить Бетани: самоубийство смертного художника - не тот грех, за который карают смертью. К тому же, я не хочу оттолкнуть от себя ее сторонников - многие Тореадоры пользуются вниманием князя. Придумай для нее подходящее наказание. В конце концов, потеря Антона Прихара - это утрата и для тебя. Как думаешь, у тебя получится творчески ей отомстить?
- Естественно, - ответил Стефан, стараясь никак не выдать свое недовольство. - Эта задача приятна мне.
- Хорошо, - произнесла Серрата, откинувшись на спинку своего бархатного трона. - Действуй.
Прежде всего Бетани нужно было найти.
Вампиры выживали за счет того, что оставались незаметными даже посреди городов, построенных их добычей. Органы чувств вампиров острее человеческих, вампиры знали повадки друг друга, но все равно найти вампира, который не хочет, чтобы его нашли, было нелегко.
Стефан невольно сыграл свою роль в смерти художника, и Бетани ненавидела его за это, так что он не горел желанием ее искать. Однако таков был приказ, и нужно было хотя бы попытаться.
И лучше было бы найти ее поскорей, чтобы решить проблему.
Он начал поиски в «Александрийском клубе» - нейтральном месте сбора сородичей. Двигаясь по подземным помещениям, он приветствовал знакомых и спрашивал про Бетани, однако никто не видел ее в последнее время.
Поиски в надземной части клуба также не увенчались успехом.
Стефана начала беспокоить мысль о том, что Бетани покинула город. В таком случае Серрата могла настоять на том, чтобы он преследовал ее - такая охота могла длиться годами и завести его в такие места, где местные власти не рады художникам. Стефану не нравилась такая перспектива.
Или же Бетани была убита - и это было бы еще хуже. Как Серрата отнесется к невозможности отомстить? С равной вероятностью она восприняла бы это и как волю судьбы, и как возможность оторваться на Стефане.
Стефан провел в «Александрийском клубе» несколько часов, наблюдая за вампирами и людьми, в ожидании Бетани или кого-то, кто знал о ее местонахождении.
Под конец ночи его надежды растаяли, но уже на выходе он наткнулся на вампира, который что-то знал.
- Я ее давно не видел, - сказал вампир, - но слышал, что она охотится в районе между Эмбаркадеро и Телеграф-Хилл.
По крайней мере, Бетани была в городе. Стефан поблагодарил сородича и поспешил к выходу. Небо на востоке уже начало светлеть, поэтому он временно прекратил свои поиски.
Следующей ночью Стефан начал прочесывать улицы. Через три ночи, почти на рассвете, он заметил стройную женщину в черном на пожарной лестнице. На таком расстоянии он не рассмотрел деталей, но был уверен в том, что это Бетани.
Что она делала на пожарной лестнице? Решила вломиться в случайную квартиру? Вряд ли - у нее никогда не было трудностей с поиском добычи более простыми способами. Ее обратили молодой и красивой, ее красота осталась с ней, да еще и увеличилась за счет бледности и вампирской грации. Ей ничего не стоило заманить любого мужчину в укромное место.
Он свернул в переулок и споткнулся о труп. Его вид и запах безошибочно выдавали в нем жертву вампира. Как она могла просто так бросить тело? Непростительно!
Тем временем женщина в черном взобралась по лестнице наверх и шагнула на крышу.
Что она делала наверху? Почему она не вламывалась в окна? На самом ли деле это была Бетани?
Он допрыгнул до пожарной лестницы и принялся лезть наверх. На последней ступеньке он задумался над тем, не ловушка ли это. Вдруг он сам шел в западню?
- Бетани? - позвал он.
Ответа не было.
- Бетани? - позвал он еще раз, погромче.
- Антон?
Ответ был неожиданным, но это был голос Бетани. Стефан вылез на крышу.
- Нет, - ответил он. - Это я, Стефан.
Бетани сидела по-турецки в центре крыши, спиной к нему, глядя на восток.
- Уходи, - произнесла она, не поворачиваясь к Стефану.
В ее голосе не было ненависти, даже наоборот - почти смирение. Стефан сделал осторожный шаг в ее сторону и понял, что тратил все свое время на поиски, так и не придумав творческий способ отомстить. Она упомянула Антона - возможно, стоило сыграть на этом. Вдруг она решила, что кто-то мог воскресить Антона Прихара? Возможно, стоило не раскрывать себя, а назваться Антоном?
Вслух он спросил:
- Бетани, что ты тут делаешь? Я тебя по всему городу искал.
- Зачем?
Она по-прежнему не поворачивалась к Стефану и смотрела на залив и холмы Окленда.
Она очевидно не хотела с ним разговаривать, но при этом не боялась и даже не смотрела на него. Наверное, ждала какого-то подвоха.
- Я хотел... ну... извиниться за Антона, - сказал Стефан. - За то, что довел его до самоубийства.
Сначала Бетани ничего не ответила, и Стефан почувствовал себя крайне глупо. Наконец она произнесла:
- Спасибо. Извинения приняты.
Стефан удивленно моргнул и сделал еще шаг. Он ждал чего угодно - гнева, ярости, недоверия - но не тихого согласия. Что случилось с ней со времени их последней встречи?
- Ты в порядке? - спросил он. И беспокойство в его голосе было искренним - к его собственному удивлению.
- Все отлично. Спасибо за извинения, а теперь уходи.
- Почему? Что ты тут делаешь? Зачем ты здесь сидишь? Почему на меня не смотришь?
Она ответила - и он был уверен, что она улыбается:
- Бедный маленький Стефан! Тебя это смущает? Все пыжишься и строишь интриги? Думаешь о власти и боишься, что кто-то тебе навредит? Уж точно не я, Стефан. Я не строю планов ни против тебя, ни против Серраты, ни против кого-то еще. Ты из-за этого пришел? Испугался и не знал, куда я делась?
- Испугался. Но не за себя, а за тебя!
- Не стоило. Со мной все хорошо. Уходи, Стефан.
- Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что тут делаешь!
Бетани вздохнула и повернулась к нему:
- Я смотрю на рассвет. В последнее время я часто на него смотрю. Присоединишься?
Рассвет был все ближе, темнота рассеивалась, и Стефан отчетливо увидел лицо Бетани. Не говоря больше ни слова, он развернулся и торопливо ушел, чуть не скатившись по лестнице.
- Ну так ты нашел Бетани? - спросила Серрата.
- Да, - неуверенно ответил Стефан.
- И ты творчески отомстил этой выскочке?
Стефан вспомнил лицо Бетани - черное, обугленное до костей.
- Отмщение свершилось.
Он не счел нужным сообщить, что Бетани отомстила себе сама.
Сидя на крыше, Бетани наблюдала за тем, как солнце наполняло небо цветом.
Пусть Стефан и остальные живут во тьме, плетут интриги и грызутся за власть - у нее было кое-что получше.
Она нашла красоту.
Она понимала, что рано или поздно задержится слишком долго. Если не прекратить, то настанет день, когда солнечные лучи ее испепелят.
Но она была согласна. Будь что будет.
Антон ценил красоту солнца дороже, чем свою жизнь.
Бетани была с ним согласна.
Бетани трясло от голода. Теплая кровь наполнила рот - это была кровь пьянчуги, которому не повезло стать ее ужином, но Бетани даже не думала об этом несчастном.
Она думала об Антоне.
Об Антоне Прихаре, который повесился у себя в студии. Об Антоне, который предпочел смерть становлению. Об Антоне, который так любил солнечный свет, что отказался от вечной жизни.
Стоило ей закрыть глаза, как она видела его - висящего в петле с застывшей гримасой удушья, медленно раскачивающегося среди картин.
Зачем он это сделал? Как он мог так с ней поступить?
Она сделала глоток и почувствовала, как кровь наполняет ее тело, придавая ей сил.
Ей потребуется много сил, чтобы выполнить задуманное. Она надеялась, что крови для этого хватит.
Насытившись, она поднялась на ноги, оставив убитого лежать на земле. Ее переполняла сила, а мир вокруг стал намного четче. Она видела каждую трещинку на кирпичной стене, воздух наполнился запахами, небо над головой окрасилось в едва уловимые оттенки. В кои-то веки не было утреннего тумана.
На другом конце переулка стоял мужчина - она видела и чуяла его, слышала его дыхание и стук сердца. Вроде бы, он не заметил труп под ее ногами - или не понял, что произошло. Бетани обезоруживающе улыбнулась и шагнула навстречу человеку. Она успела заметить, что левый глаз мужчины налит кровью настолько, что казалось, будто в глазницу вставлен красный шар.
И тут человек просто развернулся и ушел.
Бетани нахмурилась, не понимая. Она была вампиром, Тореадором на пике силы, способным очаровать любого - как мог человек просто уйти?
В любую другую ночь она погналась бы за ним, чтобы защитить Маскарад, но не сегодня. Сегодня ее волновало совсем другое.
Небо над ней начало светлеть - приближался восход солнца. Она подпрыгнула, ухватилась за нижнюю ступеньку пожарной лестницы, подтянулась и полезла наверх.
Оказавшись на крыше, она повернулась лицом на восток, глядя на залив и небо над холмами Окленда, которое уже начало окрашиваться в бледно-розовый. Для ее обострившегося зрения этот цвет был необыкновенно сочным.
Мог ли Антон отдать жизнь за это? Но ведь обычному человеку не дано было иметь зрение, подобное вампирскому. И пусть Антон был художником, он оставался человеком.
Мог ли человек видеть в солнечном свете что-то такое, чего не мог увидеть вампир?
Сорок лет назад Бетани и сама была человеком. Получив становление, она кое-что утратила, но получила куда больше. В ее смертном прошлом остались эмоции юности, дурацкая горячность, наивность и сострадание, но мир она воспринимала не хуже, чем тогда.
Нет, Антон никак не мог видеть больше, чем она. И, тем не менее, он увидел что-то в солнечном свете.
Первые лучи рассвета окрасили небо золотом прямо перед ее глазами.
Это было прекрасно, даже великолепно, но следом пришел жар - солнце обожгло кожу несмотря на холодный воздух. Краешек солнца показался над горизонтом.
Было больно, но она научилась терпеть боль. И до, и после становления она перенесла столько всего, что физическая боль ее не пугала.
Многие сородичи считали ее слишком юной и глупой, но она быстро училась. И ей пришлось перенести много боли. Она даже научилась видеть в боли красоту.
Солнце поднялось, озаряя все вокруг золотым светом, который вонзился в ее тело, словно лезвие ножа. Она вспомнила четкую границу между светом и тенью на картинах Антона, будто бы солнце резало улицу на две части. Неужели он каким-то образом чувствовал то же, что и она?
Кожа вздулась волдырями, но Бетани неотрывно смотрела на то, как солнце преображает небо и все вокруг. За сорок лет в ночи она успела забыть, каким живым и ярким может быть город и как восхитительны лазурное небо и золотой диск на нем.
Боль стала невыносимой - дальнейшее промедление могло убить. Она заставила себя двигаться, сползла вниз по пожарной лестнице и поспешила в заранее подготовленное убежище, почти ничего не видя перед собой и еле переставляя дрожащие ноги.
Еще сползая по лестнице, она удивилась тому, что сбежать от света и боли было сложнее, чем остаться и смотреть на красоту рассвета. На красоту, которую видели лишь она и Антон, а остальные вампиры отвергли.
Это стоило любой боли.
* * *
- У нее нет защитника, - сказала Алланьян Серрата, поигрывая своим медальоном. - Сир пропал, грандсир славится своим умением держать нейтралитет и не будет вмешиваться, а князь ей ничего не должен.
- Мне это известно, - сухо сказал стоявший перед троном Стефан, сохраняя привычное для себя выражение безмятежности.
- И ты не счел нужным сообщить мне? - возмутилась Серрата.
- Вы не сочли нужным спросить, - парировал Стефан.
Серрата холодно посмотрела на него, и Стефан понял, что переборщил. Он вытянулся по стойке смирно и слегка поклонился:
- Виноват. Не подумал, что вы этим так обеспокоены.
- Я примоген клана в этом городе, - ответила Серрата. - Этот художник стоил мне очень дорого. Как я могу такое стерпеть? Если простить прегрешение, оно повторится вновь - и не раз. Нет, любое неповиновение моей воле должно быть наказано - быстро и решительно.
- Понятно, - согласился Стефан.
- И как мой верный слуга ты мог бы догадаться, что я захочу наказать эту Бетани. Ты ведь мой верный слуга, не так ли, Стефан? Уж не твоя ли обязанность - разузнать, какие препятствия меня ожидают при исполнении этого наказания, и сообщить мне об отсутствии этих препятствий? Неужели это был умный поступок - вынудить меня самостоятельно выяснять, что эта неонатка беззащитна?
Стефан снова поклонился:
- Полагаюсь на ваш ум, мадам, ибо очевидно, что моего недостаточно.
Губы Серраты скривились в язвительной ухмылке:
- А что насчет твоей изобретательности, Стефан? Ее достаточно?
Стефан улыбнулся в ответ:
- Надеюсь, мадам. Однако у меня в последнее время не было возможности это проверить.
- Что ж, я даю тебе такую возможность. Я не хочу уничтожить Бетани: самоубийство смертного художника - не тот грех, за который карают смертью. К тому же, я не хочу оттолкнуть от себя ее сторонников - многие Тореадоры пользуются вниманием князя. Придумай для нее подходящее наказание. В конце концов, потеря Антона Прихара - это утрата и для тебя. Как думаешь, у тебя получится творчески ей отомстить?
- Естественно, - ответил Стефан, стараясь никак не выдать свое недовольство. - Эта задача приятна мне.
- Хорошо, - произнесла Серрата, откинувшись на спинку своего бархатного трона. - Действуй.
* * *
Прежде всего Бетани нужно было найти.
Вампиры выживали за счет того, что оставались незаметными даже посреди городов, построенных их добычей. Органы чувств вампиров острее человеческих, вампиры знали повадки друг друга, но все равно найти вампира, который не хочет, чтобы его нашли, было нелегко.
Стефан невольно сыграл свою роль в смерти художника, и Бетани ненавидела его за это, так что он не горел желанием ее искать. Однако таков был приказ, и нужно было хотя бы попытаться.
И лучше было бы найти ее поскорей, чтобы решить проблему.
Он начал поиски в «Александрийском клубе» - нейтральном месте сбора сородичей. Двигаясь по подземным помещениям, он приветствовал знакомых и спрашивал про Бетани, однако никто не видел ее в последнее время.
Поиски в надземной части клуба также не увенчались успехом.
Стефана начала беспокоить мысль о том, что Бетани покинула город. В таком случае Серрата могла настоять на том, чтобы он преследовал ее - такая охота могла длиться годами и завести его в такие места, где местные власти не рады художникам. Стефану не нравилась такая перспектива.
Или же Бетани была убита - и это было бы еще хуже. Как Серрата отнесется к невозможности отомстить? С равной вероятностью она восприняла бы это и как волю судьбы, и как возможность оторваться на Стефане.
Стефан провел в «Александрийском клубе» несколько часов, наблюдая за вампирами и людьми, в ожидании Бетани или кого-то, кто знал о ее местонахождении.
Под конец ночи его надежды растаяли, но уже на выходе он наткнулся на вампира, который что-то знал.
- Я ее давно не видел, - сказал вампир, - но слышал, что она охотится в районе между Эмбаркадеро и Телеграф-Хилл.
По крайней мере, Бетани была в городе. Стефан поблагодарил сородича и поспешил к выходу. Небо на востоке уже начало светлеть, поэтому он временно прекратил свои поиски.
Следующей ночью Стефан начал прочесывать улицы. Через три ночи, почти на рассвете, он заметил стройную женщину в черном на пожарной лестнице. На таком расстоянии он не рассмотрел деталей, но был уверен в том, что это Бетани.
Что она делала на пожарной лестнице? Решила вломиться в случайную квартиру? Вряд ли - у нее никогда не было трудностей с поиском добычи более простыми способами. Ее обратили молодой и красивой, ее красота осталась с ней, да еще и увеличилась за счет бледности и вампирской грации. Ей ничего не стоило заманить любого мужчину в укромное место.
Он свернул в переулок и споткнулся о труп. Его вид и запах безошибочно выдавали в нем жертву вампира. Как она могла просто так бросить тело? Непростительно!
Тем временем женщина в черном взобралась по лестнице наверх и шагнула на крышу.
Что она делала наверху? Почему она не вламывалась в окна? На самом ли деле это была Бетани?
Он допрыгнул до пожарной лестницы и принялся лезть наверх. На последней ступеньке он задумался над тем, не ловушка ли это. Вдруг он сам шел в западню?
- Бетани? - позвал он.
Ответа не было.
- Бетани? - позвал он еще раз, погромче.
- Антон?
Ответ был неожиданным, но это был голос Бетани. Стефан вылез на крышу.
- Нет, - ответил он. - Это я, Стефан.
Бетани сидела по-турецки в центре крыши, спиной к нему, глядя на восток.
- Уходи, - произнесла она, не поворачиваясь к Стефану.
В ее голосе не было ненависти, даже наоборот - почти смирение. Стефан сделал осторожный шаг в ее сторону и понял, что тратил все свое время на поиски, так и не придумав творческий способ отомстить. Она упомянула Антона - возможно, стоило сыграть на этом. Вдруг она решила, что кто-то мог воскресить Антона Прихара? Возможно, стоило не раскрывать себя, а назваться Антоном?
Вслух он спросил:
- Бетани, что ты тут делаешь? Я тебя по всему городу искал.
- Зачем?
Она по-прежнему не поворачивалась к Стефану и смотрела на залив и холмы Окленда.
Она очевидно не хотела с ним разговаривать, но при этом не боялась и даже не смотрела на него. Наверное, ждала какого-то подвоха.
- Я хотел... ну... извиниться за Антона, - сказал Стефан. - За то, что довел его до самоубийства.
Сначала Бетани ничего не ответила, и Стефан почувствовал себя крайне глупо. Наконец она произнесла:
- Спасибо. Извинения приняты.
Стефан удивленно моргнул и сделал еще шаг. Он ждал чего угодно - гнева, ярости, недоверия - но не тихого согласия. Что случилось с ней со времени их последней встречи?
- Ты в порядке? - спросил он. И беспокойство в его голосе было искренним - к его собственному удивлению.
- Все отлично. Спасибо за извинения, а теперь уходи.
- Почему? Что ты тут делаешь? Зачем ты здесь сидишь? Почему на меня не смотришь?
Она ответила - и он был уверен, что она улыбается:
- Бедный маленький Стефан! Тебя это смущает? Все пыжишься и строишь интриги? Думаешь о власти и боишься, что кто-то тебе навредит? Уж точно не я, Стефан. Я не строю планов ни против тебя, ни против Серраты, ни против кого-то еще. Ты из-за этого пришел? Испугался и не знал, куда я делась?
- Испугался. Но не за себя, а за тебя!
- Не стоило. Со мной все хорошо. Уходи, Стефан.
- Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что тут делаешь!
Бетани вздохнула и повернулась к нему:
- Я смотрю на рассвет. В последнее время я часто на него смотрю. Присоединишься?
Рассвет был все ближе, темнота рассеивалась, и Стефан отчетливо увидел лицо Бетани. Не говоря больше ни слова, он развернулся и торопливо ушел, чуть не скатившись по лестнице.
* * *
- Да, - неуверенно ответил Стефан.
- И ты творчески отомстил этой выскочке?
Стефан вспомнил лицо Бетани - черное, обугленное до костей.
- Отмщение свершилось.
Он не счел нужным сообщить, что Бетани отомстила себе сама.
* * *
Сидя на крыше, Бетани наблюдала за тем, как солнце наполняло небо цветом.
Пусть Стефан и остальные живут во тьме, плетут интриги и грызутся за власть - у нее было кое-что получше.
Она нашла красоту.
Она понимала, что рано или поздно задержится слишком долго. Если не прекратить, то настанет день, когда солнечные лучи ее испепелят.
Но она была согласна. Будь что будет.
Антон ценил красоту солнца дороже, чем свою жизнь.
Бетани была с ним согласна.
Прекрасно!
ОтветитьУдалитьСпасибо:)
УдалитьКрасиво
ОтветитьУдалить