Умный город

Под катом - перевод рассказа Sensible City за авторством Харлана Эллисона.

Шла третья неделя судебных заседаний. Сотрудник отдела внутренних расследований, которого окружная прокуратура внедрила в центр Гроппа, давал показания под присягой. Он пытался объяснить, насколько страшной была улыбка Гроппа.

Он запинался, бледнел, ему не хватало красноречия, но он очень старался. После нескольких наводящих вопросов прокурора он выдал:

- Ну вот знаете же, как бывает, когда почистишь зубы, прополощешь рот и смотришь на себя в зеркале... Вот челюсти напрягаешь так сильно и губы раздвигаешь, чтобы зубы свои увидеть... Ну вот так и он.

Вечером того же дня, оказавшись в своих одноместных номерах в гостинице в центре города, каждый из двенадцати присяжных подошел к шкафчику в ванной и посмотрел на себя в зеркале. Каждый из них раздвинул губы и напряг шею так, что выперли сухожилия, а лицо чудовищно исказилось. Каждый из них представил подсудимого на месте своего отражения, и так все они поняли, как выглядит улыбка Гроппа, хотя сам он за эти три недели ни разу не улыбнулся.
И как только они это поняли, сомнений в вине Гроппа у них не осталось.

Гропп. Лейтенант полиции У. Р. Гропп. Мясник Гропп, руководитель бойни, которая в смете городского совета значилась как «центр содержания под стражей». Центр с сырыми потолками и шконками без матрасов, весь пропитанный запахами мочи и пота на немытой коже, по ночам наполняющийся криками мужчин и женщин. Острог, тюрьма, шталаг, пыточная и бойня - маленькое королевство властного ублюдка.

Последний из тридцати семи вышедших на волю заключенных, которого вызвали для дачи показаний, вспоминал:
- Гроппу нравилось вытащить какого-нибудь дурачка из камеры, раздеть догола и мордой возить.

Этот заключенный не был уголовником - просто работяга, который выпил лишнего и отправился погостить к Гроппу на десять дней за вождение в пьяном виде. Он объяснил следствию, что такое «мордой возить»:
- Гропп хватал его своей ручищей за шею, прижимал его голову к решетке и водил его мордой по прутьям туда-сюда. Быстро так, чтоб решетка звенела. Парень от этого быстро вырубался, но Гропп продолжал его мордой возить и приговаривал, как он рад, что такую здоровенную сволочь уработал. Он любил выбрать какого-нибудь парня покрупнее, чтоб прям вдвое больше его самого, раздеть догола и мордой возить. Четверых он так насмерть уработал. А я чё? Я молчал. Живым остаться хотелось.

Страшные показания. Но они были уже лишними. Присяжные все решили в тот самый момент, когда представили лицо Гроппа в зеркале. Лейтенанту У. Р. Гроппу грозило обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями, повлекшем тяжкие последствия, и пожизненное заключение в компании уголовников, чьих собратьев он унижал, избивал, калечил и убивал.

Примерно такая же судьба ждала подручного Гроппа - младшего сержанта Майкла Риццо по прозвищу Микки. В нем было полтора центнера и почти два метра. Он был туп и злобен и до блеска начищал свои сапоги со стальными носами.

Гроппу предъявили обвинение по восьмидесяти четырем пунктам, Микки - всего по семидесяти. Но Микки грозила смертная казнь - он не только бил заключенных ногами по голове, но и как-то раз подтащил одного из них к решетке, выдернул ему руку из сустава, а затем напрочь ее оторвал и швырнул на обеденный стол.

И коротышка У. Р. Гропп, и бездушный убийца Микки Риццо - оба были обречены. И потому они вместе сбежали на втором часу совещания присяжных заседателей. Гропп был умным и практичным человеком, он понимал к чему все идет и не рассчитывал на цеховую солидарность. Поэтому они вместе сбежали, сговорившись за несколько недель до этого, как сделал бы любой умный преступник.

Гропп крышевал кое-кого из угонщиков, так что на заброшенной швейной фабрике в двух кварталах от здания суда их ждал четырехлетний Pontiac Firebird - шумный, скоростной и с безупречными документами.
Парень, который пригнал машину, улетел в шахту лифта и сломал шею. Это Гропп попросил Микки швырнуть его туда, и это было умно.

К моменту возвращения присяжных лейтенант У. Р. Гропп был уже за пределами штата, где-то рядом с Бойсе. Через два дня Firebird окольными путями оказался на другом берегу реки Снейк, по ту сторону Скалистых гор, где-то между Рок-Спрингс и Ларами. Еще через три дня, поплутав немного и остановившись в Шайенн, чтобы поесть и сходить в кино, Гропп и Микки оказались в Небраске.

Пшеница стремилась к солнцу, в небе бушевала голубая буря, каждый лист лучился теплом. Вороны суетились на полях, летали над посевами, взмывали в небо. Красиво, хоть стихи пиши.
Они ехали посреди равнины, где-то между Гранд-Айлендом и Норфолком, и размышляли, куда податься: в Канаду или в Мексику. Гропп где-то слышал, что в Масатлане можно начать все с нуля.

Неделю назад присяжные единогласно сказали: «Виновен, ваша честь! Виновен по всем пунктам от первого до восемьдесят четвертого. Наберите полный шприц отравы, воткните в этого ублюдка, вдавите поршень - и пусть попляшет!»
Но всю эту неделю он мчался по стране, запутывая следы и не зная проблем.

А этим вечером Микки как-то умудрился прозевать поворот, и теперь они ехали по автостраде, на которой, казалось, вообще не было съездов. По сторонам мелькали огни небольших городов, но вдали от мегаполисов было совершенно непонятно, где они очутились, и даже карта не помогала.

- Ты прозевал поворот.

- Чё?

- Через плечо! На дорогу смотри.

- Простите, лейтенант.

- Не называй меня лейтенантом!

- Простите, мистер Гропп.

- Не называй меня Гроппом! Я теперь мистер Дженсен. И ты Дженсен. Мы братья.

- Я помню, помню. Вы Гарольд, а я Дэниел. И нам надо в магазин.

- Зачем?

- За орешками. Чтобы я мог есть их прямо за рулем.

- На дорогу смотри.

- Ну так что скажете?

- В смысле?

- Ну заехать в один из этих маленьких городков, найти там «Севен-Элевен» и купить орешков. Заодно и заправимся.

- У нас еще полбака, так что езжай дальше.

Микки расстроился, но Гроппу было все равно. Он все равно собирался оставить своего попутчика на какой-нибудь свалке по пути в Нью-Брунсвик или Масатлан.

- Где мы вообще? - спросил Гропп, вглядываясь в кромешную тьму через боковое стекло. - Это Юго-Запад? Или Средний Запад? Где мы?

Микки осмотрелся по сторонам:
- Не знаю, но тут мило. Тихо очень.

- И темно.

- Ну да, и чё?

- Ничего, просто езжай дальше.

Еще двадцать семь миль они проехали молча, а затем Микки произнес:
- Мне надо отлить.

Гропп громко вздохнул. Где же свалка, когда она так нужна?

- Хорошо. Мы остановимся в ближайшем городе, и ты сходишь в туалет и купишь себе орешков. А я выпью кофе и получше изучу карту. Договорились, Дэниел?

- Да, Гарольд. Вот видите, я все запомнил.

- Вот и славненько.

Они проехали еще шестнадцать миль и не нашли ни единого съезда с автострады. Но на горизонте виднелось какое-то зеленое свечение.

- Что это? - спросил Гропп, опустив стекло. - Лес горит или что? Посмотри туда.

- Как будто небо зеленое.

- Вот ты когда-нибудь задумывался над тем, как же тебе повезло, что мать тебя бросила? - устало произнес Гропп. - Если бы она тебя не бросила, ты не попал бы в окружную тюрьму, я бы тебя не увидел и не пристроил бы в семью Риццо, не дал бы тебе работу и не сделал бы своим замом. И где бы ты сейчас был?

Ответа не последовало, да и глупо было его ждать, поэтому Гропп продолжил:
- Я и сам вижу, что небо зеленое, но тебе это не кажется странным? Может, ты когда-нибудь видел такое раньше?

- Не-а.

Гропп вздохнул и прикрыл глаза.

Они проехали молча еще девятнадцать миль, и их окутал зеленый туман. Стало холодно, лобовое стекло покрылось капельками воды, и Микки включил «дворники». Все, что было слева и справа от шоссе, скрылось в непроглядной темноте. Все стало каким-то жутким и ненастоящим.

Гропп включил свет в салоне и принялся изучать карту Небраски, затем выключил свет:
- Нихрена не понимаю, где мы вообще? Даже этого шоссе на карте нет. Вот нахрена мы поехали этой дорогой?

- Простите, лейтенант... то есть Гарольд.

И тут они увидели здоровенный дорожный знак, который гласил: «Кафе. Заправка. Мотель - 10 миль».
Следующий знак гласил: «Съезд - 7 миль».
Третий знак: «Покорность - 3 мили».

Гропп снова включил свет в салоне и уставился в карту:
- Что еще за Покорность? Здесь такой нет. Может быть, карта старая? Где ты ее взял вообще?

- На заправке.

- Какой?

- Не помню. Но там еще пивная рядом была.

Гропп покачал головой, прикусил губу, пробормотал себе под нос:
- Покорность... Хм...

И тут справа показался город. Гропп шумно сглотнул слюну, и Микки повернулся к нему:

- Что случилось, лейтенант... Гарольд?

Тот дрожащим голосом произнес:
- Ты видишь этот город?

Микки посмотрел направо и увидел.

Много лет назад, когда Гропп еще учился в колледже, он посещал курсы искусствоведения. Там преподавали самые основы, ничего не спрашивали, и нужно было просто тупо ходить на занятия. Курсы начинались в 8 утра, сонные студенты клевали носом, а им на большом экране показывали всякие репродукции - от наскальной живописи до картин Диего Риверы. Одной из этих репродукций была «Нимфа Эхо» Макса Эрнста - древние руины, затянутые зеленой дымкой и поросшие растениями, которые, казалось, имели глаза и разум, были живыми и злобными, ползали по склепам и алтарям искореженной усыпальницы. Что-то отвратительное, словно гнойник, покоилось под изумрудными ветвями и голодной черной почвой.

Микки посмотрел направо и увидел город. Он был ужасен.

- Езжай прямо! - завопил Гропп, увидев, что Микки притормаживает перед съездом с шоссе.

Микки услышал, но не отреагировал. Гропп схватился за руль и крутанул его влево:
- Езжай прямо, я сказал!

Машину занесло, но Микки справился, и уже через секунду они вновь мчались по шоссе, оставив позади это кошмарное место. Гропп зачарованно провожал взглядом здания, наклонившиеся под непристойными углами, зеленый туман на зловещих улицах и нечто тенисто-бесформенное, что гнездилось в каждом темном углу.

- Жуткое место, лейтенант... то есть Гарольд. Я бы туда даже за орешками не поехал. Хотя можно было бы попробовать по-быстрому заскочить...

Гропп развернулся к Микки настолько, насколько позволяли сиденье и вес его тела:
- Выслушай меня. В ужастиках, в сказках и в сериалах есть традиция: тупые люди идут в дом с привидениями, на кладбище, на убой. Прутся туда как идиоты. Понимаешь, о чем я?

- Эээ...

- Ладно, поясню на примере. Помнишь, мы ходили в кино на «Чужого»? Помнишь, как ты испугался?

Микки вспомнил и закивал головой, его глаза расширились от страха.

- Так вот, там был момент, когда механик - ну мужик в бейсболке - пошел искать кота или еще кого-то. Помнишь? Отбился от остальных и пошел один. И там был такой большой трюм, и цепи висели, и вода капала, и тени повсюду. Помнишь?

Микки вспомнил. В тот момент он вцепился в рукав Гроппа и не отпускал, пока Гропп его не заставил.

- И помнишь, как все в кинозале кричали: «Стой, дурак! Не ходи туда!» - а он все равно пошел? И выскочило это чудище с зубами и отхерачило ему башку, помнишь?

Микки вцепился в руль и вдавил газ в пол.

- Так вот, эти люди - идиоты. Они идут туда, куда ходить не стоит, и их съедают, высасывают их кровь, откладывают в них личинок... Но я умнее и не пойду на убой. Так что дави на газ, а орешков мы тебе купим в Айдахо или еще где-нибудь. Если выберемся, конечно.

Микки пробормотал:
- Простите, лейтенант. Это я виноват, что пропустил поворот.

- Просто езжай прямо.

Машина снижала скорость.

Гропп ликовал. Он не идиот с киношными клише и не пойдет в дом с привидениями. Пусть дураки сворачивают с шоссе и отправляются в ад, но он умнее. Он их перехитрил!

Машина снижала скорость посреди зеленого тумана.

И тут справа от шоссе вновь появились огни Покорности, а знак гласил: «Покорность - 50 ярдов».

- Ты что, опять куда-то свернул?!

- Эээ... нет. Я прямо ехал...

Машина снижала скорость, и Гропп бросил взгляд на приборную панель. Он был прагматичным и умным, спору нет, но у них кончился бензин.

Машина снижала скорость и наконец остановилась.

В зеркале заднего вида Гропп увидел, как зеленый туман сгущается, и со стороны обочины на них движется целая орда, толкаясь, теряя гниющие части тел, оставляя липкий влажный след на асфальте, сверкая в темноте желтыми змеиными глазами. Граждане Покорности окружили машину.

Любой бизнесмен вам скажет: если туристы не посещают ваш город, значит горожане должны сами выйти навстречу туристам. Особенно если шоссе проходит мимо города. Особенно если городу нужна свежая кровь.

Зеленый туман накрыл Pontiac и заглушил звуки, раздающиеся из салона.

Избегать опасных мест - это умно. Особенно в умном городе.