Полночь в саду

Здание христианской миссии видывало и лучшие дни. Впрочем, это можно было сказать про весь Южно-Центральный Лос-Анджелес. Здание из красного кирпича выглядело так, будто было построено в далекие 30-е года и никогда не ремонтировалось. К часовне пристроили низенькое здание из шлакоблоков - кухню и ночлежку для бездомных. След вел именно сюда. Я дважды объехал вокруг района и каждый раз чувствовал, что меня тянет к этой старой церкви. Решетки на окнах, плохо закрашенные граффити на стенах - не самое приятное место, чтобы встретить конец света.

Бездомные уже получили утреннюю норму хлеба и молитв и разошлись по улицам, но у порога ночлежки все еще сидели двое людей. Они передавали друг другу коричневый пакет и внимательно разглядывали меня, пока я шел к ним.

- Клевая тачка, мистер, - сказал один из них, окинув взглядом мой «порш» и щербато улыбнувшись. - Возможно, она еще будет здесь, когда вы вернетесь.

- Присмотришь за ней? - спросил я у него, достав пару купюр. Хотя, возможно, стоило признаться, что судьба угнанного автомобиля меня не слишком волнует. - Кстати, кто главный в этом приюте?

- Отец Адамс, - ответил второй человек, которому тоже хотелось денег. - Это такой высокий чернокожий с седыми волосами.

- Хороший он человек. Славный, - вмешался первый бездомный. - Уже много лет тут. Но сегодня я его не видел. Его не было на утренней молитве.

- Наверное, у него какие-то важные дела, - сказал я, а по моей спине побежали мурашки. - Вы ночью тут были?

Оба кивнули:

- Почти всю ночь.

- Никто сюда ночью не приходил? Парнишка какой-нибудь, например?

Двое переглянулись. Потом щербатый сказал:

- Ну да, были у нас ночью гости. Где-то в районе часа. Я как раз вышел в толчок покурить, а когда вышел, в фойе стояла дама на коленях и обнимала какого-то пацана. Отец Адамс там тоже был, и она его о чем-то умоляла - аж слезы по щекам текли. А пацан трясся весь - я решил, что это очередной наркоша. Друг ваш, да?

- Мог бы им быть, - ответил я, протягивая деньги. Что-то в выражении моего лица испугало бездомных. Вместо того чтобы выхватить купюры из моей руки, щербатый осторожно принял их дрожащими пальцами, а лицо его побледнело.

Я прошел в фойе и обнаружил там волонтера, который мыл пол. Я попросил его найти отца Адамса, и он ушел, оставив меня ждать. Раздолбанные столы, запах хлорки, треснувший кафель и псалмы, выведенные на стенах из шлакоблоков, - вот ты какой, божий приют XXI века.

Спустя несколько долгих минут появился отец Адамс. Он действительно был высок и седовлас, на вид ему было где-то 62 года. Морщины вокруг широких темных глаз выдавали усталость. Он выглядел так, будто нес непосильную ношу.

- Чем я могу помочь?

- Мне звонили ночью. Насчет молодого парня, поступившего в ваш приют, - сказал я, дружелюбно улыбнувшись.

- Даже не верится. Обычно социальная служба присылает кого-то недели через две после моего звонка.

- Ну так как он?

- Он... отдыхает, - просиявшее было лицо Адамса вновь стало понурым. - Думаю, лучше вам показать.

Отец Адамс провел меня через служебную дверь и вверх по лестнице. Он шагал осторожно, опираясь на металлический поручень.

- Ваше лицо кажется мне знакомым, - сказал он. - Я мог вас где-то видеть раньше?

- Нет, вы меня с кем-то путаете, - ответил я.

Мы оказались в здании церкви. Ковер на полу глушил звуки наших шагов, тусклое освещение не давало рассмотреть обшитые панелями стены. Это место выглядело очень старым и из-за этого святым - оно верой и правдой служило людям.

- Вы, наверное, из аптауна, - произнес он, обернувшись через плечо. - Немногие соцработники могут позволить себе костюм, пошитый на заказ.

- Так что насчет парня, отец Адамс?

- Да-да. Его привела мать. Он тут не в первый раз, я хорошо их знаю. Ее муж - алкоголик, он избивает сына. Его не обследовали, но я считаю, что он аутист. Милый мальчик. Блаженный. По крайней мере, был.

- Что случилось?

- По словам матери ее муж снова напился и принялся избивать сына, а потом принялся за нее. Тут-то это и случилось.

- Что?

Адамс остановился, тщательно подбирая слова:

- Она сказала, что, когда ее сын вновь открыл глаза, внутри него был демон.

По моей спине вновь пробежали мурашки:

- Демон?

Он покачал головой:

- Поймите, она очень религиозна. По ее словам сын зарычал, как волк, взлетел и кинулся на ее мужа. И ее муж действительно сильно избит. Она не хотела, чтобы сын оказался в тюрьме, вот и привела его сюда. Я объяснил ей, что сделаю все что смогу, а потом позвонил в социальную службу. Очевидно, мальчик нуждается в психиатрической помощи.

- Вы не рассматривали возможность проведения экзорцизма? - я задал вопрос раньше, чем успел его обдумать. Внутри все похолодело.

- Нет, - ответил Адамс, его взгляд стал недоверчивым.

- Ну да, само собой, - сказал я, изо всех сил улыбаясь.

Мы прошли в заднюю часть церкви, где располагались комнаты священников. Помещение выглядело потрепанным, и я задался вопросом, сколько же лет здесь прослужил отец Адамс.

Он остановился и положил руку на латунную дверную ручку:

- Я прошу вас поместить его в лечебницу сегодня же. Завтра мой последний день здесь, и я хотел бы привести дела в порядок.

Он толкнул дверь, и я ощутил необходимость помолиться. За себя, за отца Адамса, за будущее этого мира. Но кто меня услышал бы?

Лучи грязно-желтого света от занавешенного окна на противоположной стене падали на кровать, никак не освещая остальную часть комнаты. В углу сидел, скрючившись, узкоплечий парень и раскачивался вперед-назад, что-то бормоча.

- Как его зовут? - спросил я.

- Майкл, - ответил отец Адамс, и я чуть не рассмеялся. Майкл. Михаил. Неужели это имя будет преследовать меня до конца?

Отец Адамс шагнул в сторону, и я подошел к Майклу, следя за каждым его движением. Он сидел спиной ко мне, и я видел, как напряжены мышцы его шеи. Ничто в нем не выдавало сверхъестественной силы. Я надеялся, что в нем ее нет.

- Привет, Майкл, - тихо сказал я, присев рядом.

Майкл никак не отреагировал, уставившись в стену с потеками на штукатурке. Его лицо и шея были покрыты старыми шрамами, на щеке красовался свежий синяк.

- Отец  Адамс говорит, что тебе нелегко пришлось. Можешь рассказать?

Парень моргнул при звуках моего голоса, но продолжил что-то бормотать - так тихо, что я не мог разобрать слов.

- Майкл, ты меня слышишь?

И вновь никакой реакции. Ни признаков силы, ни древнего разума в его глазах. Подчинившись интуиции, я положил руку на плечо парня.

Майкл взревел, запрокинув голову:

 - Свобода!

Этот голос не был человеческим. Так могла бы звучать пантера, если бы ее заставили говорить.

- Где князь лжи?!

Парень молниеносно подпрыгнул, развернувшись в воздухе и прилипнув спиной к потолку. Он оскалил зубы, а его глаза светились желтым, будто волчьи. Вновь раздался демонический рев:

- Чума на это презренное место! Чума на того, кто предал нас! Мы найдем его! Ему не скрыться!

Внезапно запахло смертью и разложением. Появившийся из ниоткуда ветер подхватил светильники, пепельницы и прочую мелочь, разбивая их о стены. Я пополз к двери на четвереньках. Отец Адамс хромал позади, задыхаясь от вони. Демон вновь захохотал, и порыв ветра захлопнул дверь.

Я побежал. Я не понимал, куда бегу, но должен был бежать. Я слышал крик отца Адамса, но мне было плевать. Меня охватили страх и стыд, в голове билась одна только мысль: «Опять проиграл. Опять проиграл. Опять проиграл».

Я пришел в себя уже в часовне. Здесь было темнее, чем в других частях здания. Грязные витражные окна пропускали лишь тусклый красный свет, падавший на деревянное распятие - будто бы умывая кровью скорбный лик Спасителя.

Я упал на колени, схватившись за спинку скамьи, чтобы не упасть. За спиной раздался задыхающийся голос отца Адамса:

- Господи, что это было?

- Она была права, - выдавил я сквозь стиснутые зубы. - Ее сын одержим. Ад больше не тюрьма для падших.

Мне хотелось кричать. Мне хотелось разнести это здание в щепки. Но здесь не было силы - я ведь об этом позаботился.

Отец Адамс уставился на распятие и ответил не сразу:

- Что я должен сделать?

- Убей его. Убей его быстрее, пока он слаб.

- Что?! - Адамс с ужасом посмотрел на меня. - Майклу нужна наша помощь!

- Майкла больше нет, - закричал я. - Остался лишь демон, поверь мне.

И тут я чуть не захохотал. Как можно было верить мне?

- Неправда! - выпалил Адамс, сжав кулаки. - Это тот же мальчик, которого я знаю много лет. Он был им, пока ты его не коснулся.

- Тогда изгони демона! Ты ведь слуга Господа, не так ли? Верой и словом изгони демона.

Я увидел, как изменился взгляд Адамса. Как я и ожидал.

- Кто ты? - сурово спросил Адамс.

- Неужели ты не узнал меня? - язвительно сказал я. - Я князь лжи.

- Зачем ты здесь?

Голос выдал Адамса. Он задал вопрос, но не хотел услышать ответ.

Мы расположились в небольшом жилом помещении. Через стену от нас сидел Майкл, чье сердце было во власти чудовища. Он не пытался убежать, и мы через стену слышали, как завывает ветер в его комнате.

Адамс достал из-под кровати коробку для обуви и извлек из нее бутылку скотча. Окно было завешено тяжелыми шторами, пропускавшими тусклые лучи света. В воздухе висела пыль.

Повсюду стояли книги: в каждом углу и на столе со сдвижной крышкой напротив кровати. Еще на столе стояли фотографии в рамках - снимки священника и церкви много-много лет назад.

Я поднял стакан и посмотрел сквозь него на тусклый свет. Почему я все еще здесь? Мне нужно было лететь в Голливуд - к зданию, возвышавшемуся над смогом, - и попутно терзать мобильник, организовывая следующую поездку. Уже завтра утром я мог быть на другой стороне земного шара, затерявшись в толпе и начав заново. Вместо этого я сижу и пью с Адамсом. Нет смысла бежать.

- Ты сам его слышал. Ему нужен я.

Адамс заглянул в свой стакан. Его лицо выглядело еще более усталым:

- Судя по всему, он тебя не узнал.

- Не узнал, - подтвердил я с горечью, которой сам от себя не ожидал. - И я его не узнал. Я больше не знаю, кто он.

Адамс бросил на меня взгляд, в котором смешались ярость и страх. Он не хотел верить мне, но демон внутри Майкла не оставлял ему выбора. Мне хорошо был знаком такой взгляд.

- Если ты Сатана, то почему ты не в аду вместе с остальными?

- Я Люцифер. Прошу называть меня именно так.

Адамс фыркнул:

- Какая разница?

- Такая же, какая между верой и знанием, отец Адамс. Я тот, кто веками защищал человечество.

- Ты называешь себя героем?

Я не смог сдержать улыбку:

- О нет, святой отец. Я худший из злодеев. Я тот, кто совершал самые гнусные преступления, имея на то справедливые основания.

- Ты не ответил на мой вопрос. Если ты тот, кем себя называешь, то почему ты не в аду?

- С чего ты взял?

Он пытался возразить, но я прервал его жестом руки.

- Скажи мне, святой отец, как ты представляешь себе ад? Озера огня и серная вонь?

- Ад - это место, где нет Бога! - ответил Адамс с пылом, которого я не ожидал.

- Ты говоришь так, будто знаешь места, где Бог есть, - ответил я, не в силах сдержать сарказм. - Не знаешь. И не можешь знать, ведь он ушел давным-давно. Такова его шутка. Сперва он наказал меня и моих братьев за нарушение его закона, а затем махнул рукой на всех нас.

Я покрутил стакан в руках, вдыхая аромат напитка.

- Я видел, как мои братья и сестры отправлялись в Яму. Но когда пришла моя очередь, он захлопнул дверь перед моим носом. Он оставил меня здесь, чтобы я наблюдал, как гибнет мир.

Я залпом выпил скотч. Напиток обжег мое горло.

- Бога здесь нет.

- Но ты все равно хочешь, чтобы я отправил это... этого демона обратно в ад?

- Да, - ответил я и возненавидел себя за это. - Выбора нет. Они слишком долго были во тьме и теперь охвачены ненавистью и безумием. Ты и сам видел. Скажи, святой отец, хочешь ли ты увидеть великолепие жестокости? Мы ведь были ангелами - даже твоя Библия это подтвердит. Думаешь, мы нарушили свои клятвы из-за такой мелочи, как ревность? О нет, мы сделали это из-за любви и за любовь пострадали. Господь обозлился на моих братьев и уничтожил все, что у нас было. Ты понимаешь, кем он меня сделал?

- Кем же?

- Тюремщиком. Ради блага моих братьев и мира, который они любили, я должен был держать их там, где они никому не причинят вреда. Я должен был держать их там, где они терпели бесконечные муки. Чудны дела твои, Господи.

Я швырнул стакан, он ударил в стену и разлетелся сотней осколков.

- Я величайший из мошенников, святой отец. Веками я подтачивал ваши сердца, словно червь, лишая вас веры. Утратив веру в божественное, вы перестали верить и в инфернальное. Пока вы не верили в демонов, они могли оставаться в Яме. Все, что я сделал, я сделал ради вашей безопасности.

Адамс мотнул головой:

- Если это так, то ты потерпел неудачу.

Я сделал глубокий вдох:

- Боюсь, ты прав. И теперь ты знаешь, зачем я здесь. Я услышал зов и пришел сюда, чтобы убедиться. А еще ты теперь знаешь, почему парень должен умереть.

Священник посмотрел на меня с выражением, которое я не понял, и отставил свой стакан:

- Нет.

- Я сюда не в игрушки пришел играть, святой отец.

- Я тоже. Даже если ты сказал правду - а у меня нет причин тебе верить - я все равно этого не сделаю. Я слуга Божий и защитник невинных, а не судья. Мой долг - спасти мальчика.

- Там некого спасать! - закричал я. - Слишком поздно. Его отец выколотил его душу из тела, а демон занял пустую оболочку. Тем, кто пришел из Бездны, нужны тела - такие, как этот парень.

- Возможно, - сказал Адамс. - Но я должен попытаться.

- И как? Провести экзорцизм? Изгнать демона силой веры? Мы оба знаем, что тебе это не под силу.

Адамс выпрямился и сжал челюсти. В его глазах я видел сомнение.

- Скажи мне правду, святой отец. Почему ты уходишь? Церковники не уходят на пенсию, особенно в твоем возрасте. Ты болен? У тебя рак?

- Да, - ответил он. - Врач сказал, что мне осталось два-три месяца. Если бы я пришел раньше, он мог бы меня вылечить, но у меня вечно не было времени на врачей.

- Был занят, выполняя работу Господа? - усмехнулся я. - Добро пожаловать в клуб.

Я дотянулся до коробки для обуви, где священник хранил скотч, и вытряхнул оттуда два флакона с таблетками.

- Откуда такое рвение, святой отец? Ты ведь был готов сдаться и уйти.

- Да, это так. Я был зол на Господа и усомнился в его существовании. Иначе как бы он допустил то, что случилось со мной?

- Правильно усомнился. Он ушел.

- Ты уже говорил. Но, возможно, смысл именно в том, чтобы мы были упорными в его отсутствие. Разве не в этом суть веры? Мы верим в то, что выше нас, даже если не можем подтвердить его существование. Ты сказал, что лишал нас веры, чтобы защитить. Но что если это ты чудовище, а не те духи, которых ты запер в Яме?

- Без меня этот мир погиб бы давным-давно.

- Все рано или поздно погибнет. Скоро погибну и я. И что потом?

- Я... я не знаю.

- Тогда не пытайся строить из себя мудреца.

Адамс поднялся на ноги:

- А теперь не мешай. Я иду делать свою работу.

*          *          *

У него не было ни единого шанса.

Верить - это не молиться и надеяться на лучшее. Верить - это точно знать, что полетишь, если шагнешь с обрыва. А люди не умеют летать. Я сам им это сказал.

Адамс открыл дверь в комнату с чудовищем, и порыв ветра заставил его упасть на колени. Увидев священника, демон яростно завыл. Адамс не отступал, выкрикивая слова из Священного писания, но ярость моего брата была сильнее.

И все же в нем была искра. Кто еще смог бы сохранять веру перед лицом кошмара? И я, и мой брат ощутили висящую в воздухе силу.

Мой брат впитал ее, и ветер стал сильнее.

Я коснулся этой силы, и меня охватило странное чувство, будто у меня были крылья.

Я же ангел.

Я касался лика Божьего.

Я умею летать.

Мне потребовался один миг, чтобы достичь двери. Демон склонился над отцом Адамсом - и вдруг увидел меня. Его глаза расширились.

- ИЗЫДИ! - крикнул я, и демон с воплем исчез.

*          *          *

Земля содрогнулась.

Они были в городе, и они просыпались. Могущественные духи, пробужденные моим криком. Один из них ударил силой своей воли, и Город ангелов содрогнулся. Они были в ярости и жаждали мести. Я не узнавал их, но они меня узнали.

Я чувствовал и присутствие десятков мелких духов - слабых, лишенных крыльев, застигнутых врасплох. Врата ада действительно были разрушены. Как давно падшие освободились? Как я мог этого не заметить?

- Это конец света, - произнес я в тишине.

Хотя не было никакой тишины - просто мы оглохли от удара, сотрясшего землю. Осыпалась штукатурка, вдалеке раздавались сирены.

- Возможно, - сказал Адамс, поднимаясь на ноги.

Он направился к лежащему мальчику. Когда священник коснулся его, парень открыл глаза и начал дышать.

Умирающий священник взглянул на меня и спросил:

- Что ты теперь намерен делать?

Я слишком долго погружал мир во тьму.

Я слишком долго боялся.

- Я разожгу огонь.