Легенды раткинов

Под катом - перевод первой главы Breedbook Ratkin.

Горячечный бред

Кожа пульсирует, льется пот, растет температура. Бомж скрючился возле ржавого мусорного контейнера в переулке. В нескольких шагах от него проходили пешеходы, не замечая умирающего человека. Асфальт был мокрым - дождь шел уже несколько часов. Грегору было шестнадцать лет, всю свою жизнь он прожил в Сиэтле (последний год - на улице), и теперь ему было суждено здесь умереть.

Никто не предложил помощь. Даже в хорошие дни мало кто обращал на него внимание. Все проходили мимо, боясь, что он будет просить у них мелочь. Отчаяние привело его сюда, голод заставил лезть в контейнер, а дальше сыграло невезение. И вот еще одна «социальная проблема» должна была решиться вдали от презрительных взглядов богатых и влиятельных людей.

Куртка Грегора промокла, его скрючило от боли. Он пытался понять, что произошло, его мозг отчаянно искал объяснение. Он копался в мусоре, увидел пакет с едой, а затем кто-то его укусил.

Его воспаленный мозг цеплялся за это воспоминание, как утопающий за соломинку. С другой стороны, он ведь мог заболеть и раньше. Появилась еще одна мысль: можно успеть в больницу до закрытия. Но надежда быстро рассеялась: он не мог даже подняться. Он слишком много времени провел на улицах, лекарств у него не осталось. Возможно, он уже давно чем-то болен, а сейчас просто обострение... Острая боль в голове заглушила все мысли, а затем пришли голоса.

Голоса несли какую-то чушь - он не различал слов. А между словами было что-то странное: писк, фырканье, царапанье. Тысячи зубов что-то грызли. Тысячи коготков куда-то скреблись. Этот шум и боль заполнили весь его разум. Капли дождя на коже ощущались как тысячи мелких лапок.

Но перед самой потерей сознания Грегор почувствовал, что боль ушла. Стало почти приятно. И что-то с четырьмя лапками пробежало по его шее...

Рассказ Джулии

Молодая женщина стояла на коленях перед потерявшим сознание парнем. Она перевязала его гноящиеся раны, обыскала карманы в поисках документов. Прохожие шли мимо, не глядя на них, стараясь не замечать чужих страданий. Пусть один умрет, остальные будут жить.

Голубые глаза женщины смотрели на парня с добротой и симпатией. Она оттащила его к подъезду, где нашлась куча сухих картонных коробок. Прошептав короткую молитву, она собрала из них нечто вроде шалаша, и вскоре ни ветер, ни дождь не докучали ей и парню.

Парень дрожал. На его коже сформировались волдыри, которые начали лопаться, истекая солоноватой жидкостью. Поправляя повязку, женщина приговаривала:
- Тихо, тихо, малыш. Все в порядке, я обо всем позабочусь. Слушай мой голос. Я знаю, что мы меня слышишь. Помнишь мое имя? Прислушайся к крови, она подскажет. Я помню твое имя и имена всех моих братьев и сестер. Ты тоже вспомнишь - они в твоей крови. Прислушайся.

Она замолчала, и Грегор попытался произнести, прошипеть, прокашлять имя:
- Джулия...

- Правильно. Джулия. Когти во Тьме. Я тоже через это прошла. Скоро начнутся видения. Если снова вырубишься, всё будет плохо, так что я не дам тебе уснуть. Ты не переживай, заражение - это не страшно. Когда я закрываю глаза, я все еще вижу бесконечную нору, которую мои предки прорыли в мире духов. Я - Когти во Тьме, мистик и твоя сестра. Добро пожаловать в мир крыс.

Грегор вздохнул. «Она сумасшедшая, - подумал он. - Милая, но сумасшедшая. С другой стороны, бомжам выбирать не приходится...» Он засмеялся, затем закашлялся.

- Мы все - дети Матери. Пусть лихорадка охватит тебя, и тогда ты поймешь. Пока ты сопротивляешься, я тебе кое-что расскажу. Не вырубайся! Ты вспомнишь эти истории. Если в твоей матери было хоть немного крысиной крови, она должна была рассказывать тебе их в детстве. Слушай мой голос.

Ум Грегора зацепился за два слова из сказанного ей: «Крысиная кровь? Чушь какая-то. Она несет чушь. Она живет в своем выдуманном мире».

Затем он начал погружаться в горячечный бред, и первая из историй началась.

*          *          *

«Когда мир был еще молод, звери были свободны. Мать-Земля вдохнула жизнь абсолютно во всё: в небе были птицы, в море были рыбы, повсюду кто-то бегал, ползал, роился, летал. И во всем этом хаосе одно существо эволюционировало, чтобы стать центром всего. Это было умнейшее, наглейшее и опаснейшее из созданий Матери. Оно обрело разум, встало на две ноги и заявило: «Я человек».

И тогда Мать посмотрела вниз и благословила храбрейших и мудрейших мужчин и женщин, сделав их защитниками своего мира. Эти благословенные не были ни зверьми, ни людьми. Они проникли в самые священные места мира и заботились о них так же, как заботились друг о друге. Прочие люди были свободны, как и звери, но благословенные исполняли волю Матери.

У Матери много имен: Богиня, Мать-Земля, Гайя. Можешь обойтись вообще без имени, если хочешь. Имя не имеет значения. Она наблюдает за нами с каждого дерева, из каждого облака, из каждой речки, с небес и из-под асфальта. В мудрости своей она благословила перевертышей, чтобы те защитили ее творение. Она наделила нас своей силой, чтобы мы не боялись ни ран, ни болезней. Она наделила нас даром смены формы, чтобы мы могли меняться. Она наделила нас священным знанием, чтобы мы могли взывать к мудрости духов. Вот что она дала нам.

И каждый из благословенных, ставших перевертышами, получил священную истину, которую должен был оберегать. Те, кто постиг пути медведя, стали гуралами, и мы знаем, что они были великими целителями. Хитрецы, постигшие пути кошек, стали бастет - они известны за свою любовь к тайнам и магии, а также за свою надменность. Те, кто бегал с волками, стали гару - величайшими охотниками и защитниками. И когда все перевертыши получили свое, Мать взглянула на самых мелких и самых тихих - на раткинов, крысиных братьев и сестер.

В те времена крысы были милыми, что иногда бывает и сегодня. Они хотели только прятаться, быть в безопасности, кормиться и размножаться, ничего более. И тогда Богиня научила людей, которые любили крыс, прятаться, находить пищу и, что самое главное, быть в безопасности. Мир был чист, всё находилось в равновесии, и каждый из перевертышей знал свою роль.

Но затем случилось кое-что кошмарное и мир изменился навсегда».

Владычество

В подъезде, где спрятались умирающий парень и молодая женщина, было темно. Парень еле-еле слышал ее тихий приятный голос и не видел ее милое лицо и неестественно голубые глаза, которые повидали очень многое. Джулия получше закуталась в рваный пуховик, укрыла парня еще одной картонкой, нашла в куче мусора пластиковую бутылку с водой, отхлебнула и продолжила убаюкивать умирающего.

И пока она говорила, переулок... становился другим. Картон превратился в траву, холодный дождь сменился мягким бризом, над головой шумели листья. «У меня горячка», - подумал Грегор.

Джулия вытерла пот у него со лба тряпкой... или бумажкой - он не мог понять чем. Голос Джулии убаюкивал, а разум уже не мог сопротивляться накатывающему безумию...

*          *          *

«Те, у кого есть память, знают, что перевертыши раньше назывались «бетэ», но с тех пор многое изменилось. Все они выполняли свой священный долг, и все были равны между собой, но с тех пор многое изменилось. Мир плоти и мир духов были разделены лишь тонкой завесой, которую можно было пронзить движением руки. Граница между человеком и зверем была тоньше паутинки. Но мало кто сейчас помнит, каким был мир.

Волки должны были защищать человечество от ужасов ночи. Гуралы заботились о священных местах, где дремала могучая магия. Кораксы парили в небесах. Моколе бороздили холодные воды и хранили память о событиях столь древних, что их не помним даже мы. И в этом тихом мире мы, раткины, братья и сестры крыс, тоже выполняли свой долг. Мы были самыми маленькими и свою задачу получили последними, но Гайя доверяла нам и поручила самое сложное.

Когда волки не справлялись с племенами людей, к работе приступали раткины. Мы делали все быстро и тихо. Люди не должны были стать настолько сильными, чтобы в мире Матери не осталось тайн. Мы воровали у людей еду, чтобы деревни не разрастались. Мы забирали у них то, что им не положено было иметь - инструменты и сокровища, не соответствующие замыслу Богини. По воле Богини мы похищали даже младенцев, наказывая людей за неосторожность. Мы напоминали им их место.

А в случае крайней необходимости мы использовали оружие, о котором не знал никто из прочих перевертышей - болезнь. По приказу Гайи наши мистики спускали с цепи незримую беду, которая выкашивала слабых и увечных, прерывая их страдания. Гайя направляла нас туда, где волки не справлялись, и мы оставались незаметными, пока в нас не было необходимости. И волки обозлились на нас, хоть мы и были частью плана Гайи.

Считалось, что мы равны, но гару сами поставили себя над всеми. Гуралы, кораксы, бастет и моколе - все выполняли свой священный долг, но гару сочли себя хранителями человечества, от которого произошли все перевертыши. Таким образом, они решили, что именно они - возлюбленные дети Матери.

Возгордившись, они объявили себя величайшими из созданий Гайи. Сбившись в стаи, они крались в ночи, устрашая своих врагов, будто были правителями Земли... Хотя они тогда ими и были. Гару, волки, были охотниками, которые поклялись защищать человечество от зла. Они были сильны и стали править людьми, положив начало тысячам лет ужаса. Наступили времена, которые гару не любят вспоминать. Наступило Владычество».

*          *          *

Горячка наполняла разум Грегора видениями. На горной вершине горел костер. Чудовища - наполовину волки, наполовину люди - выли на полную луну. При свете пламени они творили жестокие ритуалы, и люди-рабы дрожали от страха. Мистик, обвешанный украшениями в форме волка, посмотрел с горы на костры людей и издал ужасный вой, сообщая о своем гневе. Никто не смел сказать хотя бы слово.

Голые и замерзшие люди жались к кострам в свете полной луны. Они знали, что у ночи есть зубы, и ждали, когда хозяева начнут отбраковку стада. Они знали, что хозяева могут ходить среди них, если пожелают. И они знали, что в полнолуние хозяева могут выплеснуть на них свой гнев, если пожелают.

Глубоко в лесу крысы рыли себе укрытие. Эта ночь будет полна огня, крови, мести и ужаса. Эта ночь и другие такие ночи останутся в памяти на тысячи лет. Ужас будет вечным.

*          *          *

«Люди забыли о тех далеких временах. За тысячелетия до того, как построить первые города, люди были лишь рабами гару. Вервольфы спаривались с кем хотели: кто-то вел за собой стаи волков, кто-то выбирал себе партнеров среди людей. Гару использовали людей как племенной скот - на совсем примитивных не обращали внимания, а сильнейших ловили и подчиняли. Люди не помнят этого, но мы несем это знание в своей крови. Прислушайся, и крысиный писк расскажет тебе о том, что творилось, когда мир был молод.

Волки преисполнились ярости и гордыни и создали огромные стада людей. Все перевертыши могли спариваться со зверями или людьми по своему выбору, но гару забрали лучших из людей в свои стада. Люди для них были даже не рабами, а чем-то хуже овец. Чтобы было проще наблюдать за ними, гару собирали людей вместе и создали самые разные племена по всему миру, и людям - их кинфолкам - пришлось принять навязанные обычаи.

Навещая свои стада в ночи, гару принимали боевую форму кринос - наполовину человек, наполовину волк, с когтями и клыками. Хоть Богиня сейчас и не так сильна, как была когда-то, она попыталась стереть воспоминания о Владычестве из людских умов. Так возник делирий. Увидев вервольфа в криносе, люди временно сходят с ума - лучше уж массовая истерия, чем ужасные воспоминания о жизни в стаде. Сам представь, как они настрадались от волков, что тысячелетиями сходят с ума!

Впрочем, все мы тогда жили в ужасе. Гуралы забрали мистиков и целителей и спрятались в лесах. Бастет забрали любопытных и возлегли с ними в своих логовах. Все перевертыши нашли себе людей, с которыми собирались жить и заботиться о них. И лишь самые ненужные из людей собирали объедки вместе с крысами. Отчаянно желая выжить, они находили наши гнезда и просили еды. И с тех самых пор наши дети жили на периферии человеческого общества в страхе перед гару.

Зачем я это рассказываю? Да потому что в моей крови то же безумие, что и в твоей. Ты ведь меня понимаешь? Это не просто сказочка. Скоро, Грегор, ты поймешь. Кровь взывает к крови, и ты откликнулся на зов...»

Кинфолки

«Волки были защитниками людей и ненавидели нас. Они жили среди сильнейших из людей, мы пресмыкались среди слабых. Но когда волки не справлялись, Гайя взывала к нам. Мы умели приносить внезапную смерть и совершали грязные дела, служа Гайе.

В отчаянные времена Владычества некоторые раткины покинули свои гнезда. Когда не хватает еды, нужно либо убивать слабых, либо отправлять сильных искать пропитание где-то еще. Чтобы выжить, слабые крысы договаривались с теми, кто мог их одеть и накормить. Они проникали в деревни людей, чтобы меняться и торговать. Они приходили в септы гару, чтобы работать на них. Убийцы, воры, шлюхи, головорезы - когда мы в отчаянии, мы готовы на все. Вскоре наши кинфолки-люди проникли в нижние слои человеческого общества и ждали зова своих братьев и сестер среди крыс.

И где бы мы ни прятались, втайне от волков мы плодились и создавали армии. Мы любили Гайю, и чем больше нас было, тем сильнее была наша готовность ответить на ее зов. В тайных гнездах скрывались тысячи крыс. Мы тщательно прятали свои колонии и обучали целые легионы священным искусствам нашего рода. Некоторые из нас смогли проникнуть даже в каэрны - священные места волков, где они строили свои военные планы. Наши барды нашли всех благословенных и стали послами нашего рода, проникая в тайны других перевертышей, чтобы лучше служить Богине».

Триат

«Мы выяснили, что есть верования, общие для всех перевертышей. Я расскажу тебе подробнее, если захочешь... и если выживешь. В общем, есть три соперничающие первичные мировые силы: Вивер, Вильд и Вирм, которые вечно сражаются между собой и составляют Триат. Это самая сложная часть легенды, потому что каждый мистик рассказывает ее по-своему и единой версии не получается. Так что я просто вкратце опишу.

Первой из сил была Вивер, которая придала миру структуру. Можешь представить ее как огромного паука посреди паутины, которая простирается на все творение. Это сеть порядка, и ее нити колеблются, когда мир трясет. Ее духи - это стражи, наблюдатели, защитники порядка, стазиса и единства.

В этой безжизненной паутине запутался Вильд - источник энергии и творчества, вдохнувший жизнь в этот мир. Его духи капризны, таинственны и неутомимы, они несут хаос, безумие, откровение, вдохновение и силу природы. Его энергия так велика, что Вивер постоянно пытается сдержать безграничность Вильда, и это битва порядка и хаоса, которая никогда не закончится.

И когда мир был молодым, между Вивер и Вильдом существовал баланс. И чтобы поддерживать этот баланс между порядком и хаосом, существовала третья сила - сила порчи, разрушения и баланса, которую мы называем Вирмом. Я расскажу о нем позже, потому что это самая опасная часть легенды.

Никто с этим не согласится, но я все равно скажу: люди всегда любили Вивер, первую из трех первичных сил. Развиваясь, люди научились шить одежду, создавать инструменты, строить дома. Их руки - это сплетение тысяч паучьих лапок, и они инстинктивно верят в порядок.

На заре истории Вивер сошла с ума, и рост числа людей увеличил ее безумие тысячекратно. Человечество возвышалось, и Вивер попыталась оплести все своими безжизненными сетями. Она сковала Вильда и пленила слуг Вирма, доведя их до безумия.

Чтобы противостоять сумасшедшей Вивер, слугам Вильда нужно было рвать паутину, которая была везде. Строя цивилизацию, люди уничтожали дикую природу, и это разжигало ярость гару до предела, но они восторженно отказывались от буйства Вильда в пользу испорченного гнева Вирма. Мы более осторожны в сделках с духами. Не все мои братья и сестры со мной согласятся, но я все равно скажу: мы сохранили истинную силу Вильда - первозданную энергию, которая возвращается в мир. Всякий раз, когда цивилизация людей становится слишком сильна, мы должны вернуть баланс, как делали это во времена расцвета мира...

Прости, я слишком увлеклась и забыла об истории...»

Война ярости

Грегор слушал, но его мысли разбегались в стороны. Он не мог понять, что за чушь она несет. Он вообще с трудом разбирал слова. Его мучал жар, он думал об огне, и к нему возвращалась память.
Боль. Сон на полу. Ремень отца. Заначка на тот день, когда придется уходить. Дом в огне. Звон стекла. Крики людей на улице. Холод под мостом. Гигантские крысы в мусорном баке. Драка в переулке - он не помнил, с кем именно. Но он чувствовал, что не такой, как эта женщина, что рассказывает ему истории.

*          *          *

«Все перевертыши выполняли свой долг, но волки считали себя главными. Сейчас гару не хотят говорить об этом, но они это помнят и все еще думают так же. В глазах Матери мы были равны, но волки считали себя первыми среди равных и решили доказать, что являются величайшими. Они и так забрали себе большинство священных мест и сильнейшие племена людей, но вдруг заявили, что будут править всеми.

Давным-давно гару поклялись оберегать человечество от зла, и главным злом они считали Вирма. Даже тогда в мире было зло, и вервольфы это знали. Они чуяли его вонь. Они ревниво охраняли свои стада от этого зла и говорили, что делают это во имя Гайи. И гордость их росла, и росла их похоть, которую они утоляли племенным скотом, и так росла порча Вирма.

У каждого из видов перевертышей своя история о том, как началась Война ярости. Кто-то говорит, что это из-за того, что Вирм развратил гару, и с тех пор каждый вервольф в ярости несет зло. Кто-то говорит, что разные племена начали воевать друг с другом, потому что их надоумил какой-то хитрый вервольф, который хотел так сделать гару еще сильнее. Наши далекие предки, барды раткинов, знали правду, но их всех убили вервольфы. Так или иначе, гару воевали против всех остальных перевертышей и в конце концов захватили власть над Землей.

И на этой войне мы были самыми отчаянными из всех бойцов. Наш священный долг заключался в снижении численности людей любыми способами, которые нам разрешила Мать. Если нужно было воровать еду, мы воровали. Если нужно было распространять болезни, мы распространяли. Мы не творили зло, просто таков был порядок вещей. К сожалению, вервольфы этого не понимали.

Волки были охотниками и защитниками. Они рыскали в ночи в поисках зла, которое угрожало человечеству. Мать-Земля сказала им, что зло придет, и они поклялись защищать людей от слуг Вирма и тысячелетиями верили, что собирают армию для войны с ним. Но величайшим врагом был враг внутренний. Гнев, который давал им силы, оказался самой разрушительной силой в мире. Гордость, которая натравила их на других перевертышей, оказалась самой опасной угрозой миру. По сей день гару подвержены порче, но ее источник - не когти каких-то тварей, а их собственная гордыня и ярость.

Волки никогда бы не поверили, что заражены Вирмом. И с тех самых пор они противопоставили себя миру, пытаясь исцелить его от того, что сидело в них самих со времен Владычества. Мой вид знает, как опасен гнев. Он придает сил, скорости и чутья, но отравляет разум и пачкает душу. Даже раткины знают, что ярость может высвободить разрушение... вот только это может разрушить и тебя самого.

Если коротко, то вервольфы сделали Вирма козлом отпущения, обвиняя его во всех бедах мира, но ты должен знать правду...»

Исход

Он горел сам и вновь видел огонь. Костер на пороге темной пещеры, внутри которой кто-то был. Кто-то фыркал, кто-то сходил с ума, кто-то чудовищный принюхивался и был готов к битве. Не волки, не люди, а крысы вышли к костру. Маленькие лапки тянутся к блестяшкам. Острым блестяшкам. Лапки хватают рукояти. Хвосты обвивают горящие ветки. Огромные крысы встают на задние лапы. Сотни крыс стоят на поляне. Принюхиваются. Расчесывают мех. Держат что-то в своих... лапах? руках? У них ножи?
Скалятся желтые зубы. Слышится вой в ночи. Врассыпную! В укрытие! Идут волки! Луна полная, будет драка!
Тысячи крыс затаились. Сквозь лес ломятся волки. Яростный писк! Льется кровь!

Грегор корчился от боли, и Джулия еле могла его удержать.

*          *          *

«Успокойся! Слушай мой голос! Слушай его, и боль уйдет. Слушай и вспоминай.

Слушай о том, что было дальше - случилось зверство, описать которое у нас не хватило слов. Нужное слово потом придумали люди, которые научились жестокости у волков. Это слово - «геноцид». Как я уже сказала, гару были знакомы с нашими бардами - и потому с легкостью смогли их выследить. На раткинов охотились, брали в плен и устраивали массовые казни.
Было время, когда гару знали, где находятся наши гнезда и святые места. Из крупнейших септов к нам приходили с предложениями... например, нанимали несколько крысиных стай, чтобы те сражались с остальными. Само собой, этих крыс убили первыми. Опасаясь расплаты за резню, волки оправдались тем, что наши барды были больны и их убийство было самозащитой.

Мы все по-разному помним те времена. Наши барды помнили все в деталях, но их всех перебили. Мы помним, как пали последние из них. Они собрались в священном месте, названном Крапивном полем, и сочинили сагу о том, как гару предали перевертышей. И финалом саги было пророчество о том, к чему приведет это предательство. Когда гару нашли и перебили их, барды успели проклясть вервольфов. Дети крысы отомстят детям волка. Великая чума охватит весь мир.

Волки пытались истребить всех нас и продолжали резню, пока никого из нас не осталось. Они думали, что добились своего, но мы не исчезли, а просто ушли. Когда твоя родина больше не подходит для жизни, а твоих братьев и сестер убивают, нужно просто уйти куда-нибудь еще. Наши предки знали, что волки рано или поздно начнут охоту на них, поэтому еще в первые дни Войны ярости начали рыть туннели. Они прокопали насквозь мир материальный и проникли в мир духов.

Умбра подобна огромному дворцу с бесконечным числом комнат. Большинство детей Матери суетятся на первом этаже - посещают пару комнат, любуются обоями, обыскивают шкафы. А нам не нужны комнаты - мы заполонили здание целиком, от подвала до чердака. Наши предки покинули мир и с тех самых пор не участвовали в жизни и истории человечества.

Однако это было опасно. Перевертыши - создания двух миров, состоящие из плоти и духа поровну. Если перевертыш проводит слишком много времени в мире плоти, его душа начинает умирать. Именно поэтому гнев вервольфов возвысился над их разумом. Однако если перевертыш слишком много времени проводит в мире духов, он и сам становится духом. Тысячи лет назад тысячи крыс превратились в духов, заселив Умбру и став лишь тенями себя прошлых.

С тех самых пор мы неустанно вытравливаем из себя все человеческое. Пойми правильно, у нас еще осталось племенное стадо из людей - но оно нам не нужно. У нас есть родня, как и у всех, но мы нуждаемся в ней меньше, чем прочие перевертыши. Мы можем сами постоять за себя, а наши кинфолки могут обойтись без нас».

Объединение

«К концу Войны ярости гару стали правителями Земли. Само собой, не все волки поддерживали резню, но тех, кто был против, заткнули и подчинили. Перевертыши бросались в бегство при виде гару в криносе. Накал войны снижался, и кое-кто из оборотней объявил траур. Творения Гайи были уничтожены, многие оказались на грани исчезновения. И когда ужас достиг предела, случилось немыслимое.

Люди объявили войну гару.

Волки были в ярости, ведь были уверены, что все три тысячи лет Владычества трудились исключительно на благо человечества. Они собрались на вече, и их племена стали спорить, что же делать дальше. Красные когти пришли на вече вместе со стаями кинфолков-волков - они предпочитали жить среди диких зверей, а не коварных людей. Они призывали к очередной резне, в этот раз против людей. Им вторили Потомки Фенрира - еще одно племя жестоких чудовищ, упивающихся войной.

Но для многих новая Война ярости против людей, которых они поклялись защищать, была немыслима. Одно из племен волков, которое выставляло свое наследие напоказ, называя себя Детьми Гайи, потребовало мира. Звездочеты - мистики, потерявшие себя в очаровании тайнами людей - присоединились к ним. Черные фурии - племя, состоящее почти целиком из мудрых женщин - бросилось защищать человеческих самок, которых использовали в качестве племенного скота.

Шестнадцать племен гару не смогли сойтись во мнениях насчет ответа на восстание людей. Во многих септах Теневые владыки, Потомки Фенрира и Красные когти находили себе единомышленников и устраивали резню. Волчья знать отреагировала на это, создав Объединение. Вместе они выступили против геноцида тех, от кого перевертыши получили разум и честь.

Наши разведчики узнали об этом. Мы по-прежнему прятались в мирах духов в поиске безопасного места для размножения. И вот мы узнали, что волки создали Западное объединение - основу нации гару. И, что важнее всего, они поклялись позволить людям действовать без вмешательства гару.
А мы поклялись сдерживать рост человечества, значит волки гарантировали, что нам это не удастся.

Создав Объединение, гару предали Гайю. Предполагалось, что мы разделим творение между собой, но гару задвинули прочих перевертышей в тень. Они создали Вуаль - обет о том, что и они, и все перевертыши будут сокрыты от глаз людей. Гайя в ответ дала им делирий, защитив человечество от злодеяний, совершенных вервольфами. Конечно, его подпитывал тот ужас, что гару внушали людям в течение трех тысяч лет. Эра перевертышей подошла к концу, наступила эра человека.

Несомненно слуги безумной Вивер возрадовались. Люди продолжили развиваться. Встав на путь Вивер, они построили первые поселения. Искусство земледелия позволило им собраться в деревнях и городах. Шестнадцать племен по-прежнему населяли весь мир, наблюдая за своими кинфолками, но они научились делать это тайно.

И Вивер стала сильнее. Волки принялись отдаляться от Вильда, становясь больше людьми, чем зверьми. К сожалению, Мать поддержала решение своих любимых детей. Люди и волки расселялись по миру, а мы прятались за стенами реальности в отчаянной попытке восстановить свою численность, проклиная Мать за то, что она бросила нас. Мы любили Гайю, но она разлюбила нас. У нас не осталось другого выбора, кроме как молиться другим богам. Гару изгнали нас, и с тех пор мы терпеливо ждали».

Последние времена

«Можно разбираться в истории человечества, но лишь один эпос на самом деле имеет значение и может объяснить тот измученный мир, что окружает вас, и цивилизацию, что обрекла вас на смерть. Тысячелетиями вервольфы жили среди людей, спаривались с ними и сами стали больше людьми, чем волками. Наши разведчики подтвердили, что настоящие волки вымирают. Большинство представителей нашего вида покинули мир давным-давно. Тысячелетиями мы выжидали и наблюдали, ведь мы знали, что гару потерпят неудачу. А там, где не справляются волки, за работу принимаемся мы - так повелела нам Гайя.

Когда детеныши нашего вида собираются вокруг матери, она шепчет им о том мире, что был давным-давно - до Войны ярости, до Владычества. Волки не помнят, но помним мы. Они помнят о том, как охотились и повергали в ужас людей, принимавших облик иных зверей. Неудивительно, что волки считают себя героями.

Мы помним другое. В нашей крови звучит другая песня о произошедшем. И те видения, что у тебя были, останутся с тобой навсегда. Чума рождения, которой ты заражен, не оборвет твою жизнь, а даст тебе новую. Она зовет на войну.

Люди и верфольфы целых пять тысяч лет расшатывали мир еще сильнее. Так зачем мы выжили? Мать забыла о нас, но она знала, что настанет день, когда мы понадобимся. Волки не смогли построить свой мир, они лишь анахронизм, тень былой чести. Люди не смогли построить свой мир, он разваливается на части. Я не знаю, как точно это случится, но всё вокруг, все эти города людей падут. Землетрясения, болезни, метеориты, ядерные войны - так или иначе, конец настанет. Это может случиться завтра или через несколько десятков лет, но мы уже живем в Последние времена. И что бы ни произошло, мы это переживем. Таков путь детей крысы - выживать любой ценой.

Вервольфы отрицают события Владычества почти так же, как это делают люди. Зачем, по-твоему, люди так старательно отравляют мир? Они восстают против воспоминаний своего вида. Рабы вервольфов по-прежнему бунтуют, вот и разоряют священные места гару. Гайя становится слабее, и слабеет Вуаль, скрывающая память человечества. В Последние времена она станет тоньше паутинки, едва скрывая ужас, что гноится в тени. Когда падет ложь, человечество завопит от страха. А мы будем помнить. Мы не забудем.

Мир, который ты видишь вокруг, - это результат пяти тысячелетий лжи. Люди врут сами себе, утверждая, что создали все в этом мире. Неудивительно, ведь Мать милостиво скрыла их воспоминания о том, как начинался мир. Волки врут сами себе, утверждая, что все еще защищают человечество и Гайю. Неудивительно, ведь они убедили себя в том, что Апокалипсис означает конец всего.

Но сейчас, малыш, тысячи детей крысы возвращаются в мир. Мы помним истину. Помним ужасы Владычества, геноцид Войны ярости и тяготы Исхода. И теперь, в Последние времена, мы готовы вернуть себе мир Матери. Пусть она и забыла нас, но лишь мы можем очистить ее творение. Все построенное будет разрушено, но отнюдь не гнилью Вирма. Оглянись вокруг, и ты увидишь, что беспредельный хаос Вильда уже очищает мир Гайи».

*          *          *

Грегор терпеливо слушает, но он ослаб из-за болезни. Он прислушивается к биению своего сердца, его кровь несет многовековые воспоминания. Поколение за поколением его братья и сестры засыпали, слушая удивительные истории, которые рассказывали им матери. И поддавшись инфекции, которая медленно разрушает его тело, Грегор засыпает... чтобы проснуться в новой жизни.

Вдали от презрительных взглядов богатых и влиятельных людей очередное дитя крысы слышит голос своего бога. Вдали от холодного порядка человеческого общества очередной раткин получает искупление. Чума рождения погрузила его в чудесный сон - сон тысячи крыс.

Сказка незуми

Милые дети, я расскажу вам историю о глупом человеке и его потомках. В конце Первой эпохи Гайя - Мать-Земля - создала десять тысяч вещей. Она создала горы и долины, леса и пустыни, безбрежные океаны. И посреди десяти тысяч вещей она воздвигла священный холм, чтобы наблюдать за этим всем.

По причинам, которые ведомы лишь ей, Мать поселила на Земле мужчин и женщин. И почти сразу же один глупый человек взбежал на вершину холма и сказал: «Эта земля моя и всегда будет моей!» Гайя хотела, чтобы человек испытал почтение к ее творению и послала к нему волка.

Днями и ночами волк охотился в лесах возле священного холма. Он выл: «Если ты не будешь чтить этот холм, мои дети сожрут тебя!» Но человек не слушал - он воспитал множество детей, научил их разжигать костры, и они вместе прогнали волков.

На заре Третьей эпохи сотни людей жили на священном холме, говоря: «Эта земля наша и всегда будет нашей!» Гайя не хотела этого и послала к ним тигра.

Тигр принял облик воина-человека, пришел в деревню людей и сказал: «Вы живете на этом холме, но не чтите его. Я обучу вас чести, и тогда ваши и мои дети смогут жить вместе на этом холме». Но люди не слушали - они срубили деревья в лесу, сделали оружие и стали охотиться на тигров.

На заре Четвертой эпохи тысячи людей выстроили вокруг холма огромный город, говоря: «Эта земля наша и всегда будет нашей!» У Гайи заканчивалось терпение, и она послала к ним ворона. Ворон облетел город ночью и украл все оружие и все инструменты, что создали люди. А затем он крикнул: «Вы все еще живете на холме, но я буду красть все ваши инструменты. Вам придется уйти». Но люди не слушали - каждый раз, когда ворон что-то у них крал, они делали новые инструменты, которые были еще лучше.

На заре Пятой эпохи сотни тысяч человек жили в огромном городе вокруг священного холма, говоря: «Эта земля наша и всегда будет нашей!» И Гайя отправила к ним лису.

Лиса отравила их пищу и воду. Со дна колодца она сказала: «Вы сами виноваты! Вы сделали землю бесплодной, и ничто больше не вырастет здесь. Вам придется уйти с холма». Но люди не слушали - они принесли еду издалека, а холм покрыли камнем и смолой. И холм перестал быть священным.

До сего дня люди в великом городе никого не слушали. Так что, милые дети, на заре Шестой эпохи на холме будут жить сотни миллионов человек, говоря: «Эта земля наша и всегда будет нашей!» И Гайя отправит к ним крысу.

И крыса оглядится и скажет: «Когда-то этот холм был священным. Вы не послушали волка, тигра, ворона и лису, а я - самое мелкое из детей Гайи. Но меня вы услышите».

И крыса пробежит через город, распространяя болезнь, и этой ночью все умрут. И одним городом все не закончится. Чума и мор заставят людей прислушаться, ведь крыса может то, чего не могут остальные. Вы, милые дети, оставите на холме миллионы трупов, и холм навеки будет наш. И он вновь станет священным.