Конец знамениям

Под катом - перевод рассказа Omen's End за авторством Ри Соэсби со сборника Cainite Conspiracies.

Проклятье в очередной раз скрутило Симона Эйларда, вывернув его желудок наизнанку. Он упал на колени перед большим камином, все тело свело судорогой, скрюченные пальцы вцепились в прикаминный коврик. Его неудержимо рвало потоком густой красной крови.

Когда фонтан иссяк, Симон Эйлард остался стоять на коленях, хватая ртом воздух, хоть давно и не нуждался в нем. В голове звучали слова, произнесенные ведьмой год назад:

- Будешь есть прах...

Она прокляла его, и вместо крови, которой требовало его вампирское естество, Симон вынужден был питаться пеплом и с каждой ночью мог съесть все меньше. Он достаточно знал о проклятьях и понимал, что в итоге совсем перестанет питаться, а затем его тело переварит само себя - и это смерть. Симон смог примерно подсчитать, когда это случится - ему оставалось всего несколько суток.

Он выгреб из камина девять пригоршней пепла, кроя ведьму последними словами. Черт бы побрал этих цимисхов.

Ведьма была из клана скульпторов плоти - еретиков и заклятых врагов клана, к которому принадлежал Симон. Другие вампиры называли войну тремеров и цимисхов «войной знамений», и это было хорошее название, ведь оба клана владели магией в достаточной мере, чтобы дать миру десятки мрачных знамений. И вот одна из ведьм цимисхов решила сокрушить капеллу Версаля.

Проклятие, наложенное на Симона, было лишь началом. Затем ведьма уничтожила многих тремеров и разграбила соседние деревни, в качестве издевки оставив там растерзанных детей и изваяния из костей, сухожилий и человеческого мяса. Она не щадила ни чародеев, ни смертных под их покровительством, не упуская ни единой возможности, чтобы нанести вред клану Тремер. Она поклялась уничтожить их всех и следовала своей клятве с безумством фанатика.

Каждую ночь на протяжении года Симон пытался найти и убить ее, но она ускользала и терроризировала все новые деревни. Последние члены клана заперлись в капелле, окружив себя колдовскими барьерами и боевыми чудовищами, но Симон снова и снова выходил на охоту - и каждый раз безрезультатно. Он подозревал, что ведьма просто не хотела его убивать и наслаждалась его медленным угасанием. Или же она ждала, что он взмолится о пощаде и согласится предать капеллу, чтобы выжить.

Симон вытер рот тряпкой и швырнул ее в камин, где еще тлели угли. Его переполняла ярость, но он успокоил Зверя мыслями о мести. Он не сдастся и переживет эту тварь. Клан Тремер одержит победу.

Войдя в главную библиотеку версальской капеллы, он почувствовал на себе взгляды других чернокнижников. Жалость - самое унизительное из чувств, особенно для тех, кто живет властью. Чувствуют ли они ответственность за него? Или видят в нем обузу? Или хотят воспользоваться его слабостью, чтобы самим стать сильнее? Симон бросил свирепый взгляд на трех послушников, находившихся на его попечении, и они сразу же уткнулись в свои книги.

- Господин Симон, - прозвучал за спиной голос регента.

Симон быстро взял себя в руки, обернулся и отвесил слегка неловкий поклон:

- Регент Дивино, от лица послушников и от себя лично приветствую вас. Благодарю за то, что согласились уделить мне время.

Регент был стар и сед, а при ходьбе опирался на трость. Однако делал он это не из-за слабости, а из-за того, что вместо ноги у него было толстое кожистое щупальце, покрытое присосками. Цимисхам потребовалось буквально несколько касаний, и регент был обречен навеки прятать под рясой свидетельство их гнева.

Война знамений не пощадила никого из них.

- Я хотел бы снова обсудить с вами мое проклятье, - начал Симон. - Как вы знаете, мне осталось недолго.

- Год пролетел так быстро... Вам не удалось найти ту ведьму? Нет? А как насчет магического лечения?

Симон торопливо извлек из кармана книжечку со своими заметками - за год он исписал и изрисовал все страницы и вклеил между ними кучу записок:

- Я пришел к тому, что есть три исхода. Первый - я найду и убью колдунью, которая меня прокляла. Но мне никак не удается поймать эту бесчестную тварь. Второй - я умру. Третий, - Симон открыл нужную страницу, - попробовать создать зелье Авеля.

- Зелье Авеля?

- Про него ходят слухи, сэр. Возможно, их распускают сами же цимисхи. Есть рецепт, но создать его непросто, ведь, кроме обычных компонентов, оно требует самой могущественной крови. Лучше всего подойдет кровь патриарха.

Увидев, как багровеет лицо Дивино, Симон торопливо продолжил:

- Мне кажется, я нашел решение, сэр. Кровь владыки Тремера могла бы...

- Кровь Тремера? Вы с ума сошли? 

- Мне нужна лишь капля! Крохотная капля! Сэр, у нас же есть флакон крови Совета - смесь крови всех семерых. Если там есть хотя бы немного крови самого Тремера, это спасет меня. Мне просто нужно...

- Вы с ума сошли, господин Эйлард, - регент покачал головой, взял в руки протянутый Симоном рецепт, разгладил плотную бумагу, внимательно прочел. - Этот рецепт - попросту куча каракулей без системы и смысла. Вы не знаете, сработает ли он, и не знаете даже, откуда получены эти формулы. Я не позволю вам рискнуть кровью основателя и своей не поделюсь. Вы ведь учились у меня, Симон, вы должны понимать такие вещи.

- Но сэр, это моя единственная надежда...

- Вы могли бы сказать спасибо за то, что я отправил всех трех наших горгулий искать ведьму вместо того, чтобы охранять капеллу. У четвертой она вырвала кишки и раскидала их по дороге, а горгулья даже крикнуть не успела. Ведьма слишком сильна, и она дразнит нас. Лишь в стенах капеллы мы в безопасности, - старик тряхнул головой, его борода прошуршала по воротнику францисканской рясы.

Он сурово глянул на Симона и вернул ему рецепт:

- Забудьте о зелье - это миф. Сосредоточьтесь на молитвах и охоте, не теряйте надежду.

- Но сэр...

Старик поднял руки, прервав Симона на полуслове:

- Хватит. Продолжайте свои исследования, если вам угодно, но не отвлекайте меня, пока чего-то не добьетесь. Мне нужно поддерживать защиту капеллы. Мы должны оставаться в стенах капеллы и ждать, пока объявится ведьма.

- Но если горгульи не найдут ее вовремя? Что если они вообще ее не найдут? Давайте попробуем мой способ! Если вы...

- Симон, Симон... Вы в безопасности в стенах капеллы. Здесь горгульи, вы, я и еще трое послушников. Мы - последние тремеры Версаля, наша магия сильна, а внутри капеллы полно защитных знаков. Ей остается лишь разорять деревни, ведь здесь она ничего не сможет с вами сделать.

- При всем уважении, сэр, ей и не нужно что-то делать.

Дивино нахмурился:

- Хватит. Я вас понимаю, но вы, господин Эйлард, видимо, не понимаете, что ведьма и ее клан пытаются убить не лично вас, а всех тремеров. Она уже уничтожила пятерых наших соклановцев, и капелла еще никогда не была настолько слаба, как сейчас. Идет война знамений, Симон! Я не могу тратить время только на вас, мне нужно защитить капеллу.

Удаляющиеся шаги регента Дивино звучали для Симона как удары колокола по его надеждам. Чего он совсем не ожидал, так это смешливого фырканья одного из послушников. Лицо Симона побагровело, он повернулся к ним и рявкнул:

- За работу!

Само собой, послушники ждали его кончины - тогда один из них получит его должность.

Проходя под арочным потолком библиотеки, где всегда было холодно и пахло старой бумагой, Симон вновь достал книжечку из кармана и перечитал рецепт зелья Авеля. Написанный мелким почерком рецепт предписывал варить зелье по чрезвычайно сложной технологии, но ингредиенты были самыми обычными - кроме одного. Он нахмурился. Если нельзя добыть кровь патриарха, значит нужно взять самую могучую кровь из доступных и надеяться на лучшее. Регент Дивино был чайлдом Этриуса, а Этриус был чайлдом самого Тремера, то есть кровь регента была всего в двух шагах от требуемой мощи. Возможно, ее хватит для зелья - ну или хотя бы результат будет достаточно убедительным, чтобы регент поверил в Симона и поделился кровью основателей.

Ведьма не добьется своего.

Среагировав на звук шагов, Симон оторвался от своих записей и в последнюю секунду увернулся от столкновения с юношей, который тащил столько книг, что не видел ничего впереди себя. Симон захлопнул книжечку и рявкнул на послушника.

- Прошу прощения, сэр, - произнес юноша, побледнев и широко раскрыв карие глаза. - Я вас не заметил.

- Смотри, куда идешь, послушник Суарес!

Суарес был смуглым и темноволосым - его прислали в капеллу из Каталонии пару лет назад. И хоть в капелле оставалось всего пятеро вампиров, Симон с Суаресом до этой ночи практически не беседовали наедине.

- Сэр, - юный вампир поставил книги на полку и отвесил полупоклон, - я случайно подслушал ваш разговор с регентом. Конечно, я всего лишь послушник, но мне бы хотелось вам как-то помочь.

Симон открыл было рот, чтобы язвительно ответить, но передумал. У него был план, и этот план требовал помощников - или козлов отпущения, если все провалится.

- Ты действительно можешь мне помочь, послушник Суарес. Все вы можете, - он повернулся в сторону оставшихся двоих послушников, которые старательно делали вид, что не смотрят на них с Суаресом. - Встретимся в лаборатории через час.

*          *          *

В алхимической лаборатории пахло серой, едкими растворами, гниющими растениями и жженым пергаментом. Симон зажег несколько оплывших свечей, действуя аккуратно, чтобы его вампирское естество не взбесилось при виде огня. Выстроившиеся у окна послушники внимательно смотрели на него.

- Хм... Почему здесь нет очага? - пробормотал Симон себе под нос. - Хотя да, алхимические смеси и консерванты лучше держать подальше от огня...

Затем, уже вслух, он обратился к собравшимся:

- Послушники клана Тремер, внемлите моей воле. Я буду создавать крайне сложное зелье и проведу здесь несколько суток. Послушник Гаврон, ты должен постоянно приносить мне лесные орехи, полынь, сосновую смолу и мандрагору.

Первый послушник кивнул:

- Но сэр, для исполнения вашего приказа мне придется выйти в сад. Горгулий сейчас нет, и это опасно. Я в том смысле, что она ведь где-то рядом...

- Боишься? - ухмыльнулся Симон. - Сады буквально в паре шагов от капеллы. Так что просто быстренько набери нужных растений и возвращайся.

- Да, господин.

- Послушница Аллето, обыщи библиотеку, включая запретные книги. Найди мне все по проклятьям, особенно по их снятию.

Вторая послушница торопливо кивнула, ее глаза загорелись.

Симон нахмурился. Самой сложной частью плана было даже не сварить зелье, а добыть кровь регента. Предпочтительнее всего было вынудить регента поделиться кровью добровольно, но для этого Симону нужно было стать сильнее. Существовало тауматургическое заклинание, которое могло сгустить его кровь и временно дать ему силу старейшины. Эта уловка не позволила бы ему использовать свою кровь для зелья, но так он смог бы потягаться с регентом в битве разумов и сокрушить его волю. Но для этого нужно было насытиться. В его случае - пеплом.

Симон повернулся к третьему послушнику:

- Послушник Суарес, твоя задача - приносить мне пепел. Утром и вечером.

- Пепел?

- Да. Я буду творить сложную магию и буду голоден. Из-за проклятья я не могу пить кровь, и мне потребуется другая пища.

Послушник побледнел при мысли о поедании пепла, но ему хватило ума не высказывать свои соображения:

- Да, господин Эйлард.

- Зажги очаг в моих покоях и в библиотеке. Регулярно чисти и приноси мне пепел.

- Да, господин Эйлард.

- Теперь помоги мне расставить оборудование, а остальные могут идти.

Молодой испанец принялся послушно исполнять распоряжения Симона. Когда они закончили и Суарес ушел, Симон достал из кармана свою книжечку и вновь перечитал рецепт зелья.

Оригинальный рецепт зелья Авеля он нашел в одной из древнейших книг в библиотеке капеллы - здоровенном фолианте ручной работы со страницами из дорогого пергамента, золоченым корешком и медными уголками. В сравнении с ней заметки самого Симона на бумаге из льняного тряпья смотрелись по-нищенски.

Вряд ли зелье на крови Дивино снимет проклятье, но оно могло дать какой-то результат - например, ослабить чары и убедить регента в правоте Симона. Возможно, оно могло бы выиграть для Симона немного времени...

Шесть ночей подряд Симон работал над зельем, засыпая утром на маленькой кушетке прямо в лаборатории. Работа шла мучительно медленно, голова раскалывалась от напряжения. Каждый вечер Симона будил Суарес, принося новую порцию пепла. К двенадцати приходил Гаврон и приносил травы и прочие материалы. Перед рассветом появлялась Аллето с книгами. Все трое были хорошо обучены традициям тремеров - везде совали свой нос, но не задавали вопросов. Если бы они поняли, что Симон задумал напасть на регента, то без раздумий сдали бы его ради собственной выгоды - таковы порядки в любой капелле. Поэтому Симон разделил их и давал разные поручения, чтобы ни один из послушников не мог составить полной картины. Суарес приносил пепел и помогал ему в лаборатории, Гаврон добывал травы, Аллето искала в библиотеке книги по самым сложным аспектам тауматургии - все работали порознь, а делиться информацией тремеры не привыкли. Когда они раскроют его план, будет слишком поздно.

Времени оставалось все меньше. На каждом закате Симона рвало все большим количеством крови, и ему нужно было все больше пепла просто для поддержания своего существования. Он послушно положил в рот то, что принес ему Суарес. Сухой пепел прилип к языку, и Симон с трудом проглотил его, отчаянно стараясь не думать о неизбежной смерти, пока жизнь в капелле шла своим чередом. Трое могучих горгулий вышли патрулировать территорию, послушники выполняли свою работу, капелла гудела как улей. Черт бы их всех побрал! Его ночи были сочтены, а у них была еще целая вечность.

Он титровал и нагревал, смешивал и кипятил - и наконец получил вожделенный дистиллят. Вещество было оранжевым и желеобразным, похожим на сосновую смолу, но не липким. Симон с гордостью смотрел на результат своих трудов. Оставалось лишь смешать вещество с сильной кровью и принять внутрь. А это означало, что настал черед сложнейшей части его плана - одолеть регента.

- Суарес! - позвал Симон, с трудом оторвавшись от лабораторного оборудования и одернув запачканные рукава. - Сообщи регенту Дивино, что я хочу видеть его в лаборатории. Сразу же, как только у него будет такая возможность.

- Да, господин.

Прошло несколько часов. Симон мерил шагами лабораторию, его охватывали то тревога, то негодование. Чума на эту ведьму! Вся его карьера, вся его не-жизнь - всё висело на волоске.

Суарес вернулся и принес пепел:

- Я уверен, что он скоро придет, - произнес он осторожно. - Вам нужно поесть, сэр.

Пепел был каким-то жирным на ощупь, будто Симон раздавил пальцами змею. На вкус он был еще хуже, к тому же попал не в то горло и проник в легкие. Симон поперхнулся и с трудом сглотнул.

- Да когда же он придет? - вспылил он, возвращаясь к перегонному кубу. Помешал содержимое пары флаконов, заменил горелку, поставил пустой стакан на место полупустого. Сквозь стиснутые зубы добавил, - Дивино испытывает мое терпение.

- Это его право, господин. Он же регент, - в словах послушника был смысл.

Симон кивнул:

- Сходи и напомни ему.

Суарес послушно удалился, оставив Симона наедине с его мыслями. Когда придет регент, действовать придется быстро - усиление крови продлится недолго. Нужно будет предельно точно сформулировать команду: «Наполни своей кровью этот флакон», - а затем стереть все из памяти регента.

- Сэр? - раздался голос со стороны двери.

Симон развернулся, готовый разразиться обличительной речью - или потоком пламени. В дверях стоял Суарес.

- Да?

- Я принес еще пепла, сэр, - Суарес шагнул вперед и вручил Симону еще одну сумку. - Вам нужно больше есть. У вас нездоровый вид.

Регент до сих пор не пришел, и терпение Симона было на пределе. Он потерял много сил за последние несколько суток, и рисковал сорваться в голодное безумие. Возможно, послушник был прав.

- Благодарю, послушник Суарес, - Симон взял сумку и принялся давиться горьким пеплом.

Когда в коридоре раздался звук шагов регента, Симон закрыл глаза и наложил на себя заклятье. Тело онемело, все сосуды расширились, голод стал невыносимым, а глаза заволокло красным - таков был побочный эффект.

- Скорее, сэр, - Суарес протянул ему еще одну сумку, и Симон положил в рот пригоршню пепла со вкусом земли и прокисшей крови. В этот момент в лабораторию вошел регент, на его лице читалось раздражение.

- Господин Эйлард, послушник Суарес сказал мне, что у вас тут что-то срочное...

Симон поймал взглядом глаза регента и прямо физически ощутил контакт. Сжигая остатки пепла и крови в своих жилах, отчаянным усилием воли он нанес удар по разуму оппонента.

- Наполни своей кровью этот флакон, - приказал Симон, протянув регенту небольшой стеклянный сосуд. Он чувствовал, что у него хватит сил еще на одну попытку подчинения, и надеялся стереть всю эту сцену из памяти Дивино.

К его радости и изумлению, регент остановился, прокусил себе запястье, взял флакон и приложил его к ране - и тут в спину Дивино с ужасной силой вонзился кол. Он пробил сердце и грудину, его острие вырвалось из груди регента, порвав рясу и залив ее кровью. Симон закричал, Зверь внутри него чуть не взбесился при виде крови, пусть и не мог ее пить.

Регент успел схватиться за острие кола, испустил крик и упал на колени. Сверкнул клинок, и обезглавленное тело Дивино рухнуло на пол, рассыпаясь в прах. Симон побелевшими пальцами вцепился в край стола.

- Кажется, я должна тебя поблагодарить, - произнес Суарес, стоя над останками регента. - В его взгляде было слишком много силы. Если бы ты его не отвлек, я бы не справилась.

Лицо послушника исказилось и пошло рябью, хрустнули кости. Суарес превратился сперва в Гаврона, затем в Аллето, а потом вновь стал Суаресом.

- Ты... Все они...

На меняющемся лице возникла садистская ухмылка:

- Да. Я убила их всех, одного за другим, пока ты сидел тут. Ай-ай-ай, ты совсем забыл о своих обязанностях перед послушниками и кланом.

- Как ты проникла в капеллу?

- Мне повезло, что трое ваших горгулий гоняются за мной по деревням, а не сторожат ваши ворота, - андрогинные черты цимисха заострились, нос вытянулся, глаза загорелись звериным огнем. - Я поймала Гаврона, пока он собирал травы в лесу, стала им и проникла в капеллу. Мне даже не пришлось заходить во внутренние покои и нарываться на защитные знаки - все твои послушники сами пришли ко мне, один за другим, выполняя твои распоряжения.

Когти и клыки ведьмы вытянулись:

- Проблема возникла лишь с регентом - он был слишком осторожен и не покидал внутренних покоев. Он был осторожен и не давал мне ни шанса. Если бы не твои мятежные намерения и его доверие к тебе, я бы никогда не смогла одолеть его.

Симон зарычал, само его естество рвалось в бой - но он израсходовал всю свою кровь, и в его жилах оставался лишь пепел.

- Пепел... - прошептал он, внезапно поняв и холодея от ужаса.

- Да-да. Если бы я не прятала останки послушников, горгульи на них наткнулись бы и поняли, что я здесь. К счастью, ты с радостью мне помог.

У Симона желчь подкатила к горлу. Суарес, Гаврон, Аллето - ему скормили всех его послушников. Ведьма сделала его каннибалом, и он послушно сожрал своих соклановцев.

Упиваясь победой, ведьма подошла к окну и вскочила на подоконник. Симон стиснул кулаки в бессильной ярости.

- Я закончу зелье и приду за тобой! Ты сгоришь на костре, как и положено еретику!

- Бедняжка... Даже если бы ты мог это сделать, у тебя нет времени. В тебе больше нет крови, да и пепла почти не осталось. Ничего ты не сделаешь, Симон. Ты просто сдохнешь. Счастливо оставаться, - смех ведьмы громким эхо разнесся по опустевшей капелле.

Ведьма медленно начала изменяться. Ее спина лопнула, из трещины наружу выпростались огромные крылья, кожа стала наползать на них, соединяя крылья с руками. У Симона не оставалось времени на раздумья.

Он бросился на пол, принялся горстями черпать прах регента и запихивать себе в рот. Сдерживая отвращение, он давился останками своего наставника, который был ему как отец. И когда ведьма, превратившаяся в огромное подобие летучей мыши, вылетела наружу, Симон с криком кинулся к окну.

Чудовище обернулось, Симон поймал его глаза своими и, сжигая последние остатки крови и пепла своих соклановцев, приказал:

- Падай!

Чудовище закачалось в воздухе, теряя равновесие, и с пронзительным криком рухнуло вниз, кувыркаясь как осенний лист. Хрустнули кости.

Симон упал на колени, его руки дрожали. У него не было зелья Авеля и крови патриарха, и никто не мог ему помочь. И послушники, и регент были мертвы, Симон остался один в капелле Версаля, и его ждала смерть.

Но восходящее солнце уже обагрило склоны гор, и ведьме пришел конец.

Клан Тремер все же одержал победу.