Clan Novel Trilogy - Lasombra - Book 1. Главы 55, 56

14 мая 2000 г., воскресенье, 05:09
150 миль к северо-западу от Медины, Саудовская Аравия

Люсита улыбнулась, увидев условный знак.


Долина была небольшая, практически круглая, но если смотреть на нее под строго определенным углом, то камни на ее поверхности образовывали изображение короны - кланового знака Люситы. Чуть в сторону - и корона не складывалась. В этом была вся Фатима: полностью довериться Аллаху и не сомневаться, что подруга увидит знак и не пройдет мимо.

Указав на долину, Люсита произнесла:
- Это здесь.

Анжелика внимательно присмотрелась:
- Похоже на то. Мне приземляться?

- Естественно.

Люсита с трудом дождалась, пока Анжелика облетит долину, убедится в достаточных ее размерах, выберет направление и начнет снижение. По поверхности «короны» белым кварцем была выложена посадочная разметка, но Анжелика посадила самолет под другим углом, пролетев через ущелье с восточной стороны.

В темноте не было видно покрывавших камень трещин, и самолет угодил колесом в одну из них, но Анжелика прибавила газу, а затем, энергично работая педалями, снизила скорость и остановила самолет в считанных метрах от обрыва на западной стороне долины.

Люсита выскочила из самолета еще до того, как он остановился. К тому моменту, когда Анжелика покинула кабину, Люсита уже рыскала по долине - и, наконец, нашла.

На северной окраине долины стояла женщина высокого роста - выше Люситы и Анжелики - в белом балахоне. Ее руки и лицо были угольно-черными, что выдавало в ней ассамита. Почти полная луна давала столько же света, сколько уличный фонарь, но без желтизны натриевой лампы - света было мало, но даже Анжелика смогла бы что-то увидеть, а уж для вампира было совсем светло.

Женщина явно их ждала. Люсита, подавив желание подбежать к ней, медленно подошла и поклонилась:
- Здравствуй.

Это была Фатима - Люсита узнала бы эти глаза из тысячи. Да и балахон ничего не скрывал для обладателя сверхъестественного зрения. Люсита узнала линии и изгибы тела Фатимы - она всегда так скрещивала руки, когда о чем-то размышляла, и всегда так ставила левую ногу, чтобы можно было мгновенно сделать прыжок.

Фатима откинула капюшон. Ее длинные черные волосы были коротко обрезаны, а во взгляде не было теплоты - только настороженность.

- Да пребудет мир с тобой и твоей спутницей. Здесь безопасно. Добро пожаловать, Люсита.

Люсита оглянулась и увидела, как Анжелика осторожно пробирается по острым камням:
- Это мой пилот, она служит мне, - и тут она вспомнила правильные слова. - Я ручаюсь за свою спутницу и обещаю, что она принесет в твой дом мир, а не раздор, достаток, а не разорение, добро, а не зло. Я несу ответственность за все, что она сделает здесь, и мы не оставим неоплаченных счетов, уходя.

- Хорошо. Добро пожаловать вам обоим.

Фатима так и не улыбнулась, но перенесла вес на другую ногу, и из такой позиции уже не могла мгновенно кинуться в бой:
- Ночь скоро кончится. Давайте укроемся внутри.

Вход в пещеру находился в северо-восточной части долины, куда не падали лучи восходящего солнца, и был замаскирован тремя слоями ткани того же цвета, что и поверхность долины. Даже стоя в полуметре от пещеры, нужно было приглядываться, чтобы раскусить маскировку.

Ночь была тихая, но Фатима решила перестраховаться. Она на мгновение замерла, и все звуки стихли. Люсита знала об этой способности ассамитов, но не помнила, рассказывала ли об этом Анжелике.

Они вошли в пещеру, и звуки вернулись. Фатима зажгла масляную лампу и дала гостям осмотреться. Пещера была не более полутора метров шириной, зато в длину достигала более десяти метров. В стенах были вырезаны ниши, и Анжелика поняла, что пещера предназначалась для погребения верующих отшельников. Она вспомнила, как армии победителей разоряли кладбища во Вьетнаме, и задумалась, кто же убрал тела. Так или иначе, теперь пещера была пуста, и в ней обитали только Фатима и несколько лишайников.

Ниши слева были пусты, справа - завалены книгами, свитками и письменными принадлежностями. Между нишами лежали длинные свитки, исписанные арабской вязью (Анжелика предположила, что это из Корана). В дальней части пещеры находился ход, ведущий куда-то вниз - он был заставлен камнем.

- Да уж, не дворец, - произнесла Люсита и тут же пожалела о сказанном. В Фатиме было что-то такое, что провоцировало ее на грубость - хоть Люсита была высокороднее Фатимы, ее вечно прорывало на слова, достойные лишь простолюдина.

Фатима лишь кивнула. Она сняла балахон и развесила его на крючках, закрепленных по обе стороны от первой ниши слева. Оставшись в черной тунике, штанах и сандалиях, она прошлась вдоль пещеры, зажигая больше ламп.

- Это место для размышлений, тут я постигаю мир и собственную душу, - она говорила тихо, выдыхая ровно столько воздуха, чтобы ее гости слышали сказанное, а также намеренно без акцента. Если бы не приятный тембр, ее голос был бы нечеловеческим и пугающим.

- Разве отсюда можно увидеть мир?

- Я вижу достаточно, - Фатима нахмурилась. - Но давайте сейчас не об этом. Где-то через час встанет солнце, и вам, и мне нужно отдохнуть. Надо разместить твой эскорт.

Люсита почувствовала, что Анжелика смутилась, когда ее назвали эскортом. Пожалуй, нужно будет разъяснить гулю существующие традиции. Из воспоминаний Анжелики, в которых Люсита копалась в Лондоне, следовало, что смертной знаком этикет и она в детстве наносила официальные визиты бабушке и дедушке, пока война не охватила их страну. Следовательно, проблем возникнуть не должно.

К своему смущению, Люсита почувствовала, что Анжелика видит, что ее госпожа не обдумывает свои слова. А еще Анжелика боялась Фатиму, и спокойствие ассамитки напоминало Анжелике о психопатах-палачах на ее родине. С этим также нужно было разобраться.

- Анжелика может спать в самолете, - произнесла Люсита. - Равно как и я. Или я могу разместиться здесь?

- Я приготовила тебе такое же место для сна, какое приготовила себе, - ответила Фатима, указав на пустую нишу в стене пещеры.

- Здесь?

- Здесь. Это именно то. что нужно тебе и мне.

- Уверена?

- Мы обсудим это позже, - тон Фатимы не допускал возражений.

Люсита посмотрела на ниши в стене, а затем на Анжелику, и летчица без слов поняла, что ей нужно покинуть пещеру и не возвращаться до рассвета.

Анжелика решила, что потратит день на отдых, маскировку самолета и его подготовку к отлету. Она вышла из пещеры, оглянувшись всего раз.

- Ты действительно спишь тут все это время? - спросила Люсита, как только они остались одни.

- Да. Почему ты об этом спрашиваешь?

- Спать в таком месте означает навлечь на себя кошмары и отчаяние.

- Я похожа на ту, кого мучают кошмары и отчаяние?

- Ну... нет.

Выражение лица Фатимы изменилось - она не улыбнулась, но явно расслабилась.

- Дитя Арагона и Монкады, доверься моему гостеприимству. Не тому гостеприимству, о котором мы рассказываем молодым, а тому, что на самом деле. Я не стала бы обрекать себя на дурные сны и не намерена подвергать этому своих гостей.

Люсита не спешила никому доверять, но, возможно, стоило начать.

- Ладно.

Люсита улеглась в каменную нишу в середине пещеры, прислушиваясь к звукам снаружи. Приближался рассвет, роса выпала на растения и камни и капала на землю. В самой пещере было тихо, но под землей бежала вода, а насекомые и мелкие зверьки рыли свои норы. В небе летали хищные птицы, стремясь наловить грызунов, пока не стало жарко. Где-то далеко-далеко, за пределами человеческого восприятия, летали самолеты. Уже проваливаясь в сон, Люсита внезапно осознала, что в пещере действительно безопасно и нет лучше места, чтобы забыть об угрозах внешнего мира. Она успела этому удивиться, прежде чем мысли покинули ее голову.

*          *          *

14 мая 2000 г., воскресенье, 21:59
150 миль к северо-западу от Медины, Саудовская Аравия

Небо вновь потемнело. Люсита и Фатима сидели под навесом у входа в пещеру, глядя на звезды. Пока они спали, Анжелика подогнала самолет к крутому обрыву и накрыла маскировочной сеткой - от тщательного взора не скроет, но случайный наблюдатель ничего не заметит. Теперь летчица спала в самолете (Люсита на всякий случай сделала ее сон крепче), и вампиршам никто не мешал поговорить.

- Как ты питаешься? - Люсита насытилась перед вылетом из Джидды и могла позволить себе несколько ночей без крови, но решила поинтересоваться.

- Покидаю долину.

- И?

- Аллах не оставляет меня.

- И чем же он тебя снабжает?

- Ты ведь видела, что эти горы не безлюдны.

- Да. Анжелика видела следы и думала, что это твои, но это следы людей.

- Порой в знак насмешки Аллах приводит меня к пастухам. К северу отсюда обширные зеленые пастбища, и я питаюсь теми, кто пасет овец. В остальное время я питаюсь контрабандистами, бандитами и беглыми заключенными. Дважды я пила ученых, дважды - туристов. Я не голодаю.

- Понятно, - Люсита оглядела долину. - То есть, если мне потребуется кровь, а Анжелики не будет под рукой...

- Ты ведь не об этом хочешь спросить.

 - Что? В смысле?

- Не нужно обсуждать частности, если хочешь узнать картину в целом, - Фатима была по-прежнему спокойна. - Ты ведь хочешь знать, как я выживаю и чем занимаюсь?

- Ну да, - Люсита могла бы покраснеть, но решила этого не делать. Ее слова и без того выдавали смущение, и это было очевидно для всех, кто ее знал.

- Я пришла сюда, потому что больше некуда. В Аламуте опасно, - она жестом остановила встречный вопрос. - Я объясню позже, а пока просто знай - в Аламуте опасно. Мне нужно было время подумать и помолиться. Сперва я держалась ближе к Мекке - так близко, как только позволяла моя проклятая кровь - но это было зря. Там слишком много людей, и там все сложно.Тогда я направилась на север, нашла это место, поселилась тут и оставила тебе знак. Это было десять месяцев назад, и я не голодаю все это время.

- Да, я вижу. Ты по-прежнему в форме.

- Так и есть. Видишь эти трещины?

Люсита посмотрела в ту сторону, куда указывала Фатима. Уходящая в небо отвесная скала от самой земли и до десятиметровой высоты была покрыта трещинами. Сперва Люсита думала, что они имеют естественное происхождение, но теперь поняла, что это следы от ударов руками и ногами.

- Здесь нет спортзалов и спортивных снарядов, но я пользуюсь тем, что есть.

- И чем ты занимаешься, кроме тренировок?

- Молюсь, задаю вопросы, читаю и пишу.

- Ты однажды сказала, что я умею давать абсолютно точные, но абсолютно бесполезные ответы. Сейчас ты дала мне такой же ответ.

Фатима вздрогнула:
- Разве?

- Да. Вот если бы я тебе так ответила?

- То я бы спросила, о чем ты молишься и каких ответов ищешь. Ты права, - Фатима какое-то время молчала и неожиданно вновь начала говорить. - Я молюсь так, как предписывает Коран: пять раз за ночь, иногда чаще.

Люсита хотела вставить слово, и Фатима это как-то почувствовала:
- Не перебивай. Я читаю Коран и хадисы, записываю свой опыт и задаю вопросы... обо всем.

- Зачем?

- Я отвечу вопросом на вопрос. Что ты знаешь о детях Хакима? Мне важен взгляд со стороны.

Люсита помнила, что ассамиты предпочитают не называть себя ассамитами, а указывать на свою связь с прародителем клана. Люсита этого не понимала - для нее патриарх клана был кем угодно, только не заботливым отцом.

- Я знаю, что многие мусульмане из твоего клана боятся за свое существование. Ходят слухи, что они даже вступили в Камарилью, но я точно знаю, что многие из ваших подались новобранцами в Шабаш или странствуют в одиночестве.

- Что ты обо всем этом думаешь?

- Мне кажется, ваш совет решил, что ислам более не приемлем, и устроил чистку. Причем, настолько жестоко, что даже пропаганда Шабаша насчет убийства своих предков показалась мусульманам привлекательной.

- Неплохо.

- Я ошиблась?

- Да, в одной детали. Не совет, а один из нас.

- Из-за одного вампира разбежался клан? Неужели сам Хаким проснулся и решил наставить вас на путь истинный?

- Почти. Это Ур-Шульги, который утверждает, что он чайлд самого Хакима.

Люсита почувствовала, как внутри все холодеет. В Шабаше считалось, что древние чудовища (кроме тех, которых уничтожила сама секта) по-прежнему где-то прячутся и манипулируют каинитами и смертными, готовясь устроить Геенну и пожрать весь мир. В Камарилье считалось, что все патриархи либо уничтожены, либо лежат в торпоре, из которого никогда не очнутся. Как и большинство вампиров, которые размышляли об этом, Люсита считала, что истина где-то посередине, но ей всегда казалось, что если патриархи и бодрствуют, то они где-то далеко и она с ними никогда не столкнется.

Видимо, этот Ур-Шульги был чертовски близок к патриархам. Люсите приходилось встречаться с вампирами этого поколения, но ни Монтано, ни Грациано не могли вызвать такой ужас, который был сейчас в глазах Фатимы.

- Он... - слова застряли у Люситы в горле. - Он действительно?..

- Не знаю. И думаю, что никто точно не знает, но он достаточно силен, чтобы уничтожить любого из нас. Халиф убит, визирь и амр сбежали, Аламут во власти тех, кто верит, что Хаким готов вернуться и судить.

Люситу захлестнули воспоминания: неонаты восстают против своих сиров, князья воюют друг с другом, льется кровь, смертные все узнали и вышли на охоту, сам патриарх пал, и его душа обречена... Это был кошмар, и она никому не желала его повторения.

- Ты сама его видела?

- Нет. Не уверена, что пережила бы встречу с ним. Те, кто сильнее меня, пытались - и не смогли.

- Чего именно хочет Ур-Шульги?

Фатима ответила низким баритоном, очевидно имитируя мужской голос:
- Знай же, дитя Хакима, что настало время отринуть веру смертных. Конец близок, и нужно подготовиться к исполнению своего предназначения. Откажись от веры людей и почитай в сердце своем лишь отца нашего. Исполняй или умри.

- И ты...

- Я не смогла. Как бы я ни боялась за себя, но для меня немыслимо отринуть Аллаха и поклоняться одному из его творений.

- То есть ты сбежала?

- Да.

- А потом?

- Молила Аллаха, чтобы он дал мне храбрость...

- Храбрость, чтобы сразиться с мафусаилом?

Фатима улыбнулась, хоть и было видно, что ей совсем не смешно:
- Я просила у Аллаха храбрости, а не глупости.

- Тогда зачем?

- Мои братья и сестры по крови нуждаются во мне. Они должны понять, что есть альтернатива истреблению всех вампиров во имя Хакима. Но я не знаю, что делать, и потому ищу ответ. Получив его, я вернусь к своим.

- Как удобно.

Фатима ударом кулака расколола камень, на котором сидела:
- Да как ты смеешь со мной так говорить?! Что ты знаешь о долге? Ты когда-нибудь жертвовала своими амбициями во имя хоть чего-нибудь? Ты когда-нибудь ставила общее благо превыше своих желаний? Ты вообще понимаешь, о чем я?!

Защитные рефлексы сработали мгновенно: Люсита отскочила в сторону, встала в стойку и окутала себя тенями - а затем поняла, что Фатима не собиралась нападать. Она и сама не заметила, как в сердцах нанесла удар, и сейчас сращивала сломанные кости руки.
Люсите стало стыдно за свои слова и обидно за впустую потраченную кровь. Изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость, она вновь уселась рядом с подругой:
- Я не хотела тебя обидеть.

- Хотела. И надеялась, что я проглочу обиду, - Фатима прекратила смягчать голос, и он звучал предельно холодно, напомнив Люсите о том, что ассамитка - опытная убийца. - Ты проделала весь этот путь, чтобы посмеяться надо мной?

Люсита сглотнула - непроизвольная реакция тела. В последний раз такое было более века назад, когда она угодила в западню и не надеялась спастись:
- Нет.

- Тогда зачем? Хочешь меня для чего-то нанять? У покойного кардинала нашелся наследник и его нужно убить?

- Ничего подобного.

Анжелика выглянула из самолета с встревоженным лицом, привлеченная звуками несостоявшейся драки.

- Продолжай спать, - сказала Люсита, вложив в голос приказ, и Анжелика залезла обратно.

- Тогда зачем? - вновь спросила Фатима. - Что тебя сюда привело?

- Я запуталась, - призналась Люсита.

Фатима еле слышно фыркнула:
- Запуталась? А у тебя вообще была цель?

Теперь настала очередь Люситы злиться. Пока она говорила, тени со всей долины стянулись к пещере, приняли облик демонов из мифов трех континентов и выстроились вокруг двух вампирш.

- Я не думала, что твоя благочестивая медитация предусматривает высмеивание. Ты так говоришь, будто я потакаю исключительно своим прихотям, но это не так! Я посвятила все свое существование борьбе с моим сиром - по всем направлениям и на всех фронтах. Снова и снова я мешала ему наслаждаться успехом и потратила столетия на то, чтобы заставить его заплатить за злодеяния!

- Тебя вело не чувство долга, а обида.

- Что?!

- Ты противостояла лишь ему одному. Его пособники делали свое дело, и ты никак им не мешала, если только тебя кто-нибудь не нанимал. Это не чувство долга, а обида - мой народ учит детей перерастать это в себе.

- Ах ты... - на секунду Люсита представила, как разбивает Фатиме лицо и разрывает ее труп тенями, и сама ужаснулась этому. Боевой запал мгновенно стих, тени вернулись к своим естественным размерам и очертаниям.

- Пусть так. Теперь все позади.

- Надеюсь, ты здесь не для того, чтобы сообщить о его возвращении?

- Нет, он окончательно мертв. Ничего не осталось.

- Тогда расскажи мне, к чему ты стремилась и в чем запуталась.

- Кардинал мертв. Я могла бы разрушить то, что он создал, но зачем?

- Ты могла бы...

- Не перебивай. Я странствовала по миру в поиске альтернатив, пытаясь увидеть своих сородичей с новой стороны. Думай обо мне что хочешь, но я не искала новых заказчиков. Я хотела найти тех, у кого есть принципы - просто не такие, как у меня.

- И?

- Сплошное вранье.

- Неужели?

- Они говорили о верности секте или о служении делу, но это было лишь прикрытие для их личных амбиций: кем-то манипулировать или кого-то убивать. Они подобрали себе кодексы чести, в которых есть оправдание любых их поступков. Никто из них не честнее меня.

- Обо мне ты того же мнения?

- Не уверена.

- Не самое приятное, что можно услышать.

- Но я действительно не понимаю, что тобою движет! Ты следуешь заветам какого-то смертного...

- Нет, я следую заветам самого Всевышнего, которые архангел Джабраил передал смертному.

- Как скажешь. Я в это не верю, ты веришь, пусть так. Но сейчас, когда, с твоих же слов, твой клан нуждается в тебе, ты торчишь в пустыне со мной, - Люсита постаралась, чтобы ее слова не звучали как оскорбление. - Я не сомневаюсь в твоей честности, но не станешь же ты заявлять, что твоя вера в час нужды дает лучший результат, чем выбранный мною путь?

- Стану, но ты не примешь моих слов.

- Значит, в твоих словах нет смысла. Пока твой бог сам со мной не заговорит, я буду верить тому, что вижу - а я вижу, что ты стоишь на месте, когда нужно двигаться. В любых амбициях больше толку, чем в твоей вере.

Фатима вздрогнула:
- Не смей такое говорить.

- Мы ведь решили, что всегда будем честны друг с другом. Передумала?

- Ты сама признала, что не понимаешь, что мной движет.

- Да, но мне знакома эта схема. Твоя вера заставила тебя сложить оружие в важный момент, пока твой враг становится сильнее. Ты ведь и сама в свое время дурила голову своим жертвам. Почему ты не можешь понять, что все это придумано, чтобы дурить голову вам?

Фатима откинулась назад и прикрыла глаза:

- Слова истинного чайлда Монкады, хорошо усвоившего свои уроки.

- В смысле?

- Твой сир был одним из лучших мастеров манипуляции в твоем клане и всех, кроме себя самого, считал глупцами и пешками. Ты похожа на него больше, чем считаешь. Ты отказалась от собственных убеждений и считаешь, что ни у кого их нет - они просто жертвы манипуляций.

- Но я искала...

- И нашла ровно то, что хотела найти, не так ли?

Фатима открыла глаза, увидела, как Люсита кивнула, и закрыла глаза вновь:

- Ты обнаружила, что Камарилья - это именно то, что ты и я увидели в ней давным-давно. То есть ровно то, что и хотела обнаружить. А потом ты прибыла ко мне и вновь нашла ровно то, что хотела найти.

Люсита сжала кулаки:

- Я не ожидала, что найду ту, кто погрязла в догматах...

- Но ты и не собиралась выслушать то, что я могу сказать.

- То есть?

- Ты знала, что я по какой-то причине скрываюсь. Ты знала, что я храню веру своих отца и матери. Ты знала, что мои собратья по крови в беде. Ты обязана была понять, что я обдумываю свои решения и либо целиком отдалась воле Аллаха, либо полностью ее отвергла, ведь в моменты кризиса я впадаю в крайности, пока вновь не увижу правильный путь.

- Ну да.

- Но ты не взяла с собой никаких припасов и не подготовилась к тому, чтобы провести тут какое-то время. Весь твой план сводился к тому, что ты прилетишь, поговоришь со мной и улетишь. Ты не собиралась меня слушать и заранее уверилась в том, что я неправа. Ты не допускаешь возможности узнать что-то, что вынудит тебя себя ограничивать.

Люситу трясло. Это было не то, что она хотела бы услышать. Сильнее всего ей хотелось сбежать, но она вынудила себя остаться.

Фатима с болью смотрела на подругу. Она понимала, что если что-то не вынудит Люситу задуматься о своем наследии, то ее ждет лишь саморазрушение или даже что-то хуже.

- Твой сир отравил источник веры в тебе.

- Он был воплощением зла! И он был верующим! Как я могу позволить себе верить?

А вот и причина.

- Кардинал не верил, а лишь притворялся. Он подражал тем, кто нес в себе больше, чем он.

- Насколько же это примитивная риторика!

- Тогда почему ты так боишься задуматься об этом?

Повисла долгая пауза. Накопившееся напряжение покинуло Люситу, оставив лишь отчаяние:

- Я долго, очень долго пыталась сохранить веру, но вокруг себя видела лишь, как одни манипулируют другими. Любая религия нужна лишь для обмана.

- Ты ведь видела чудеса. Вспомни - тогда на берегу...

Люсита пренебрежительно махнула рукой:

- Мы обе при желании можем убедительно сыграть богинь. Мы - потомки вампиров, которые сильнее нас, а их предки были еще сильнее. Я была в покоях патриарха моего клана и видела, как воздух и камень подчиняются его воле и движутся так же легко, как складки моего платья. У меня нет причин верить в то, что чудеса творит кто-то кроме нашего вида. Но если и есть иная сила, то нам она никакого блага не несет.

- Резонно. Но что говорит твое сердце?

- Мое сердце ничего не говорит! Это мертвый кусок мяса, сохраненный той же силой, что превратила смерть в источник страданий для всего мира.

- Не придирайся к словам. Ты ведь поняла, что я имела в виду.

- Да. Я хотела во что-то верить, но больше не могу. Если я услышу голос с небес, то не упаду на колени, а заподозрю очередного кукловода.

- Ты считаешь меня дурой?

- Я просто больше ни во что не верю.

- И ты всерьез считаешь, что это не по его плану?

- Что?

- Твой отказ поверить во что-то, кроме себя самой, отгоняет от тебя соратников. У тебя бывают временные союзники, но у вас нет и никогда не будет общего дела. Ты умрешь и не оставишь после себя ничего - ни памяти, ни пользы, ни учеников, ни наследия. А ведь если бы ты не строила из себя королеву, то могла бы возглавить армии.

В этот раз самообладание изменило Люсите. Она вжалась спиной в скалу, разлилась тенью по камням, рывком сместилась в сторону и потекла по долине лужей тьмы, не осознавая себя и материальный мир. Прошло где-то полчаса, прежде чем вернулся рассудок - сперва отдельными проблесками, а затем целиком - и собственные мысли обрушились на нее, как дождь, от которого хочется спрятаться.

Фатима по-прежнему сидела на том же месте и лишь повернула голову, увидев, что Люсита вновь приняла человеческий облик:

- Думаю, тебе стоит уйти. Наша беседа не принесла пользы ни мне, ни тебе.

- Согласна.

Фатима молча смотрела, как ее подруга (возможно, уже бывшая) забирается в самолет и будит летчицу. Она не двинула ни единым мускулом, пока самолет отрывался от земли и набирал высоту. И лишь когда самолет исчез из виду, она вернулась в пещеру, открыла книгу и не сразу поняла, что пачкает страницы кровавыми слезами.

Люсита в салоне самолета также сидела без движения, словно статуя из коллекции какого-то любителя средневековых дам. Анжелика заметила, что по щекам госпожи стекают две кровавые струйки, но не нашла в себе смелости что-то сказать. Ближе к рассвету Люсита вытерла слезы и стала готовиться ко сну.

За все это время она не произнесла ни слова.