3 июля 1999 г., суббота, 03:18
(2 июля 1999 г., пятница, 20:18 по восточному поясному летнему времени)
Пещеры Десяти Тысяч Горестей
Недалеко от Петры, Иордания
Элия Ахмед, халиф Аламута, молча брел сквозь тьму к своей судьбе. Он оставил свои сандалии перед входом в пещеры, много миль назад. Босыми ногами, ступни которых не чувствовали огня выжженной солнцем пустыни с первых дней Святого Пророка, он ступал то по мелкой гальке, то по песчанику, покрытому пылью.
Разум Элии был спокоен. Он повторял про себя слова, которые умиротворяли подобно прохладному вечернему бризу, дующему с севера. Аллах един. Все нуждаются в Нем. Не был Он ни отцом, ни потомком. И нет никого, подобного Ему.
Халиф уверенно шагал несмотря на кромешную тьму. Бесчисленные ответвления отходили от ветрового туннеля, по которому он двигался, но Элия ни разу не замедлил своего размеренного шага. Никогда раньше он не шел этим путем, но грубо обтесанные стены коридоров были знакомы ему как складки на его простом муслиновом плаще. Он не мог отказаться от того, что влекло его вперед. Он не мог свернуть со своего пути.
Коридоры петляли безо всякой видимой системы; острые извивающиеся кривые, почти пересекающие друг друга, широкие арки на северо-западе, повороты, ведущие на юг, извивы, уводящие к востоку, но не на восход. Однако путь Элии Ахмеда посреди этого архитектурного хаоса неуклонно вел вниз, все ближе к самому сердцу земли.
Аллах един. Все нуждаются в Нем. Не был Он ни отцом, ни потомком. И нет никого, подобного Ему.
Когда наконец Элия достиг цели своего пути, он оказался в большом зале, так не похожем на пройденные в последние часы коридоры. Тьма распахнулась перед ним подобно вечности, но даже отсутствие света не могло скрыть от его глаз присутствия посланника.
Тот сидел на груде гигантских камней - троне, созданном самой природой. Его обнаженное детское тело напоминало статую из растрескавшегося каменного угля. Трещинами были неровные шрамы, подобные черным молниям посреди еще более черного полночного неба – совершенно черного за исключением полумесяца и скопища белых звезд. Полумесяцем среди этой ночной темноты было костяное ожерелье, лежащее на груди совершенно неподвижного посланника. Звезды тоже были костями - костями самого Ур-Шульги, видимыми там, где его кожа цвета полуночи разошлась и треснула; то была оболочка души посланника, а сущностью его было отмщение.
Вот что предстало перед Элией Ахмедом.
Элия Ахмед, халиф Аламута, один из дуата, взглянул в глаза посланника и увидел там пустоту. Эти впадины меж выступающих костей, эти проломы, ведущие в никуда, как будто обвиняли в грехах многотысячелетней давности, как если бы Элия сам выдавил эти глаза в состязании или ради жестокой шутки.
И все же посланник смотрел на Элию и видел его.
- Элия Ахмед, - произнес Ур-Шульги.
Элия немедленно распростерся перед посланником. Песчаник, которому в чреве земли надлежало быть холодным, обжег лоб халифа. Но он не дрогнул.
- Дитя Хакима, - произнес посланник, - кровь его крови, его крови, его крови, - голос Ур-Шульги, наполнивший зал, был похож на южный ветер пустыни, его слова жалили как первые песчинки бури, способной отделить плоть от костей. - Встань, Элия Ахмед.
Халиф подчинился, как подчинился бы, даже будь у него выбор. Он встал на одно колено. Камень обжигал его как песок пустыни под полуденным солнцем. Ему не нужно было смотреть на свои ладони, чтобы знать, что кожа на них обуглилась – как и на левом колене, на которое он опустился, на подошве правой ноги, на пальцах левой. Склонив голову, потупив взгляд, Элия не обращал внимания на огонь, сжигающий его. Он сохранял молчание, ибо таков был его долг перед посланником его повелителя.
Но буря усиливалась.
Ветер пустыни обрушился на него, словно пламя из печи, разожженной яростью древних. Его тонкий муслиновый плащ вмиг сгорел, как и его волосы, брови и ресницы. Халиф закрыл глаза от ужасного жара, но веки тут же сгорели как бумага. Он должен был смотреть на свою расплату.
В это мгновение Элия Ахмед познал ужас, ибо сохранял рассудок. Лишь глупец не ужаснулся бы при виде освобожденной силы небес. В этот же миг Элия услышал в огненном ветре беззвучный вопрос:
- Кто дал тебе жизнь, Элия Ахмед?
Ужасный жар не позволял Элии сохранить холодный разум - но испытание этого и не требовало. Вопрос не был нов для него; он преследовал его с тех пор, как он помнил себя, с тех пор, как мудрый Тетмес даровал ему бесконечность смерти, с тех пор, как, будучи смертным, Элия следовал путями Пророка. Ответ поднялся из глубин души Элии подобно сосуду, поднимаемому из колодца оазиса.
- Аллах дал мне жизнь.
Огненный ветер превратился в яростный ураган. Он ревел в ушах Элии, хрупкая оболочка плоти расплавилась и начала сползать с его лица. Буря хлестнула по его беззащитным глазам. Он не мог заплакать - ветер иссушил его слезы.
Посланник уже не сидел на своем великом троне в другом конце зала. Ур-Шульги даже не шевельнулся, а просто оказался перед Элией. Он неподвижно стоял в считанных дюймах от халифа, и его растрескавшаяся угольно-черная кожа сияла под ударами жестокого смерча.
- Юный Аллах, - произнес Ур-Шульги, - ты уверен, дитя Хакима?
Лицо Элии оказалось обращено вверх, хотя он не помнил, чтобы поднимал глаза. Его глаза превратились в лужицы крови, хрупкая плоть разрушалась под яростью Ур-Шульги. Кожа халифа трескалась и сползала. Элия не заметил того момента, когда ослеп - теперь он не мог различить ничего, кроме посланника, перед которым стоял, преклонив колено. Элия хотел открыть рот, заговорить, но на его лице не осталось мышц, а от языка остался лишь огарок. Плоть его горела, но из самого сердца Элии Ахмеда вырвалось:
- Хаким продлил мое существование, но Аллах дал мне жизнь. Аллах един. Все нуждаются в Нем. Не был Он ни отцом, ни потомком. И нет никого, подобного Ему.
- Что ж, - сказал Ур-Шульги, его слова достигли рассудка Элии несмотря на боль и отсутствие ушей. - Именем Старейшего я забираю то, что по праву принадлежит ему.
И пока он говорил, обугленный труп, бывший Элией Ахмедом, халифом Аламута, извергал кровь Хакима в глиняный сосуд.
Много часов спустя ветер улегся и вновь воцарилось безмолвие.
Перевод взят из мертвой ВК-группы https://vk.com/assamitewod, я его слегка причесал
(2 июля 1999 г., пятница, 20:18 по восточному поясному летнему времени)
Пещеры Десяти Тысяч Горестей
Недалеко от Петры, Иордания
Элия Ахмед, халиф Аламута, молча брел сквозь тьму к своей судьбе. Он оставил свои сандалии перед входом в пещеры, много миль назад. Босыми ногами, ступни которых не чувствовали огня выжженной солнцем пустыни с первых дней Святого Пророка, он ступал то по мелкой гальке, то по песчанику, покрытому пылью.
Разум Элии был спокоен. Он повторял про себя слова, которые умиротворяли подобно прохладному вечернему бризу, дующему с севера. Аллах един. Все нуждаются в Нем. Не был Он ни отцом, ни потомком. И нет никого, подобного Ему.
Халиф уверенно шагал несмотря на кромешную тьму. Бесчисленные ответвления отходили от ветрового туннеля, по которому он двигался, но Элия ни разу не замедлил своего размеренного шага. Никогда раньше он не шел этим путем, но грубо обтесанные стены коридоров были знакомы ему как складки на его простом муслиновом плаще. Он не мог отказаться от того, что влекло его вперед. Он не мог свернуть со своего пути.
Коридоры петляли безо всякой видимой системы; острые извивающиеся кривые, почти пересекающие друг друга, широкие арки на северо-западе, повороты, ведущие на юг, извивы, уводящие к востоку, но не на восход. Однако путь Элии Ахмеда посреди этого архитектурного хаоса неуклонно вел вниз, все ближе к самому сердцу земли.
Аллах един. Все нуждаются в Нем. Не был Он ни отцом, ни потомком. И нет никого, подобного Ему.
Когда наконец Элия достиг цели своего пути, он оказался в большом зале, так не похожем на пройденные в последние часы коридоры. Тьма распахнулась перед ним подобно вечности, но даже отсутствие света не могло скрыть от его глаз присутствия посланника.
Тот сидел на груде гигантских камней - троне, созданном самой природой. Его обнаженное детское тело напоминало статую из растрескавшегося каменного угля. Трещинами были неровные шрамы, подобные черным молниям посреди еще более черного полночного неба – совершенно черного за исключением полумесяца и скопища белых звезд. Полумесяцем среди этой ночной темноты было костяное ожерелье, лежащее на груди совершенно неподвижного посланника. Звезды тоже были костями - костями самого Ур-Шульги, видимыми там, где его кожа цвета полуночи разошлась и треснула; то была оболочка души посланника, а сущностью его было отмщение.
Вот что предстало перед Элией Ахмедом.
Элия Ахмед, халиф Аламута, один из дуата, взглянул в глаза посланника и увидел там пустоту. Эти впадины меж выступающих костей, эти проломы, ведущие в никуда, как будто обвиняли в грехах многотысячелетней давности, как если бы Элия сам выдавил эти глаза в состязании или ради жестокой шутки.
И все же посланник смотрел на Элию и видел его.
- Элия Ахмед, - произнес Ур-Шульги.
Элия немедленно распростерся перед посланником. Песчаник, которому в чреве земли надлежало быть холодным, обжег лоб халифа. Но он не дрогнул.
- Дитя Хакима, - произнес посланник, - кровь его крови, его крови, его крови, - голос Ур-Шульги, наполнивший зал, был похож на южный ветер пустыни, его слова жалили как первые песчинки бури, способной отделить плоть от костей. - Встань, Элия Ахмед.
Халиф подчинился, как подчинился бы, даже будь у него выбор. Он встал на одно колено. Камень обжигал его как песок пустыни под полуденным солнцем. Ему не нужно было смотреть на свои ладони, чтобы знать, что кожа на них обуглилась – как и на левом колене, на которое он опустился, на подошве правой ноги, на пальцах левой. Склонив голову, потупив взгляд, Элия не обращал внимания на огонь, сжигающий его. Он сохранял молчание, ибо таков был его долг перед посланником его повелителя.
Но буря усиливалась.
Ветер пустыни обрушился на него, словно пламя из печи, разожженной яростью древних. Его тонкий муслиновый плащ вмиг сгорел, как и его волосы, брови и ресницы. Халиф закрыл глаза от ужасного жара, но веки тут же сгорели как бумага. Он должен был смотреть на свою расплату.
В это мгновение Элия Ахмед познал ужас, ибо сохранял рассудок. Лишь глупец не ужаснулся бы при виде освобожденной силы небес. В этот же миг Элия услышал в огненном ветре беззвучный вопрос:
- Кто дал тебе жизнь, Элия Ахмед?
Ужасный жар не позволял Элии сохранить холодный разум - но испытание этого и не требовало. Вопрос не был нов для него; он преследовал его с тех пор, как он помнил себя, с тех пор, как мудрый Тетмес даровал ему бесконечность смерти, с тех пор, как, будучи смертным, Элия следовал путями Пророка. Ответ поднялся из глубин души Элии подобно сосуду, поднимаемому из колодца оазиса.
- Аллах дал мне жизнь.
Огненный ветер превратился в яростный ураган. Он ревел в ушах Элии, хрупкая оболочка плоти расплавилась и начала сползать с его лица. Буря хлестнула по его беззащитным глазам. Он не мог заплакать - ветер иссушил его слезы.
Посланник уже не сидел на своем великом троне в другом конце зала. Ур-Шульги даже не шевельнулся, а просто оказался перед Элией. Он неподвижно стоял в считанных дюймах от халифа, и его растрескавшаяся угольно-черная кожа сияла под ударами жестокого смерча.
- Юный Аллах, - произнес Ур-Шульги, - ты уверен, дитя Хакима?
Лицо Элии оказалось обращено вверх, хотя он не помнил, чтобы поднимал глаза. Его глаза превратились в лужицы крови, хрупкая плоть разрушалась под яростью Ур-Шульги. Кожа халифа трескалась и сползала. Элия не заметил того момента, когда ослеп - теперь он не мог различить ничего, кроме посланника, перед которым стоял, преклонив колено. Элия хотел открыть рот, заговорить, но на его лице не осталось мышц, а от языка остался лишь огарок. Плоть его горела, но из самого сердца Элии Ахмеда вырвалось:
- Хаким продлил мое существование, но Аллах дал мне жизнь. Аллах един. Все нуждаются в Нем. Не был Он ни отцом, ни потомком. И нет никого, подобного Ему.
- Что ж, - сказал Ур-Шульги, его слова достигли рассудка Элии несмотря на боль и отсутствие ушей. - Именем Старейшего я забираю то, что по праву принадлежит ему.
И пока он говорил, обугленный труп, бывший Элией Ахмедом, халифом Аламута, извергал кровь Хакима в глиняный сосуд.
Много часов спустя ветер улегся и вновь воцарилось безмолвие.
Перевод взят из мертвой ВК-группы https://vk.com/assamitewod, я его слегка причесал
Комментариев нет:
Отправить комментарий