понедельник, 21 января 2019 г.

Clan Novel Trilogy - Lasombra - Book 1. Глава 20

Немного флэшбеков от Люситы Арагонской.


1 апреля 2000 г., суббота, 16:12
Один из мотелей сети Motel 6
Ганнисон, штат Колорадо

Ей шестнадцать лет. Дым из бесчисленных печных труб затянул небо, и сквозь него еле-еле пробивается свет звезд. Под ними зловонный город, но ее отец распорядился, чтобы дворец был чист и благоухал. Все глашатаи вернулись, и конюхи занялись лошадьми. Повара и их подмастерья начали готовить еду на завтра.
Она шла по коридору верхнего этажа, который вел к часовне, где в этот летний вечер она должна была исповедаться архиепископу. Ей никогда не нравился Монкада. С того самого момента, когда она научилась составлять мнение о людях, архиепископ ей казался человеком с дырой вместо души. Она обучалась риторике и поэзии, читала о людях, которые считали себя сосудами, наполненными светом божьим - Монкада тоже был таким, но его сосуд наполнял отнюдь не свет. И он рвался к власти. Он считал себя ничтожеством - но таким ничтожеством, на котором держится весь мир. Она полагала, что он мнит себя также и опорой небес.
Он был самым загадочным из всех служителей церкви, не выходил днем и приводил странные цитаты из Ветхого Завета про зло, что существует под солнцем. Посетителей он принимал только ночью и почти всегда - в кромешной темноте. Люсита пыталась убедить отца в том, что их духовник задумывает что-то недоброе, но король был слишком польщен вниманием архиепископа, а у нее не было никаких доказательств.

Обстановка внутри часовни изменилась. Напрестольная пелена была черной, а витражные стекла окон стали красными и будто бы мокрыми, словно какая-то сила не давала краске стекать с них. Люсита помнила, что стены часовни были расписаны сценами, рассказывающими о вере и сомнении, но нынешняя роспись была ей незнакома.
Архиепископ не ждал в исповедальне, а стоял, будто бы готовый произнести проповедь. Когда Люсита вошла в часовню, он запер дверь.

- Дитя, - произнес он скрипучим голосом, - назови великие заповеди.

- Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и возлюби ближнего твоего, как самого себя, - ответила она почтительно, хоть и терпеть не могла, когда архиепископ называл ее так. Она не дитя, и она ему это докажет.

Когда он продолжил говорить, пламя свечей задрожало:
- Каков долг ребенка перед отцом и матерью его?

- Почитать их, чтобы продлились дни его на земле, которую Господь, Бог его, дает ему.

Где-то наверху зажегся красный свет. То, что показалось ей красной краской на стеклах, начало течь и испаряться.

Монкада продолжал:
- А каков долг невесты?

- Оставить отца своего и мать свою и прилепиться к жениху своему, и будут двое одна плоть.

- Верно.

Красное свечение исходило из дыры в потолке. В часовне запахло вскопанной влажной землей. Архиепископ как будто бы увеличился в размерах.

- Ты оставила отца своего и мать свою. Я вырвал тебя из этого мира, и я отец твой, но ты не одна плоть со мной и не почитаешь меня. Какова расплата за грехи?

- Смерть.

Она лежит в закрытом в гробу. Что-то ползает по ней, и она ощущает внутри себя порчу.

- Верно. Расплата за грехи - смерть. Ты не подчинилась самому Господу Богу.

Ей трудно дышать, она еле слышно шепчет:
- Откуда мне знать, что это так?

- Тебе не дано увидеть Господа, но ты видишь избранных слуг его на земле, один из которых - я. Он говорит моими устами, а ты должна подчиняться воле его. Если я сойду с пути истинного, Господь осудит меня и ты узнаешь об этом. Но он пока лишь вознаграждает меня.

Крышка гроба распахнулась. Она на цокольном этаже собора в Мадриде. За окном восходит луна. И снова восходит. И снова, и снова, и снова. К ногам архиепископа ложатся все новые трофеи и тела врагов, сам он становится все толще и злее.

- Господь вознаграждает меня.

Она пытается возразить, но не может дышать.

- Вот видишь, твое тело противится твоему греху. Иди же ко мне - я покажу тебе, как должно быть.

Она выходит из гроба и оказывается рядом с Монкадой. Ей несут дары, как несут ему. Ее питает кровь сокрушенных врагов. Ее власть растет с властью ее сира. И вот она уже черная королева, которая шагает по Новому свету, собирая жатву крови и смертей во славу своего сира, который жаждет искоренить грех и создать новый Иерусалим.

Но это все ложь. Она пытается сорвать маску, но у нее ничего не получается. Тогда она становится черной и жидкой и вытекает, а ложь ее сира умирает, идеальная картина рушится.

- Я отвергаю тебя!

Они стоят посреди пустой равнины по щиколотку в пепле.

- Неужели? Скажи мне, дочь моя во крови, что ты отвергаешь?

- Тебя! Твои планы! Все, что связано с тобой! Кем бы ты ни стал, я буду другой. Что бы ты ни делал, я тебя остановлю.

Она молода и не понимает, в чем клянется. Но это сон, и она знает, что проведет девятьсот лет в попытке исполнить свое обещание.

- И что за планы?

- Я... ты... трон... корабли... колония, - мысли перепутались, на нее нахлынули гнев и разочарование.

- Вот видишь? Ты восстаешь не против меня, а против моего образа, который сама себе создала. Ты мое истинное дитя, мое отражение. Ты исполняешь мою волю так же, как я исполняю волю Господа, - он улыбался. - Ты сама и все, что ты сделала, служило моей воле. В ночь великого суда все увидят, что я вырастил достойную наследницу.

Откуда ни возьмись появились зеркала, и Монкада отразился в них, нарушая великое проклятье. Он провел руками по ее лицу, и зеркала отразили это, запечатлевая ее черты. Не было никакого сомнения: она - его отражение.

*          *          *

Люсита с криком проснулась вся в кровавом поту. Слова «истинное дитя» звучали эхом из тени под кроватью. Она кинулась к зеркалу в ванной, оставив на нем кровавые следы своих рук, но, естественно, не увидела в нем себя. Потеки крови были похожи на буквы, которые сложились в слова: «истинное дитя».

Она мотнула головой, окончательно проснувшись. Не было ни голосов, ни кровавых букв.
Зверь внутри нее бесновался, но она смогла совладать с ним. Покопавшись в себе, она осталась в полной уверенности, что никто не наслал на нее эти кошмары. Это был ее собственный сон.

Снаружи еще светило солнце, и это лишало ее сил. Ей пришлось лечь, но уснуть она больше не смогла.

Комментариев нет:

Отправить комментарий