Предыдущая часть - https://wod-translator.blogspot.com/2018/12/2-1.html
Следующей ночью состоялся концерт «Дьяволов из Сан-Антонио». Митол-группа давала концерт в здоровенном ангаре на территории Пасадины – к востоку от Хьюстона. Однако после того как людская публика разошлась, музыканты по-прежнему остались в ангаре – им предстояло дать еще один концерт, особенный. Бруханы со всего штата явились сюда на гвалт. Само собой, помощник шерифа Блэк, взяв такси (салон его джипа гули всё еще отмывали от кишок цыгана и прочих загрязнений), тоже явился туда.
Перед гвалтом шериф отловил Блэка и поведал ему о своих опасениях. Суадела, примоген бруха, явилась сюда раньше него и привезла с собой свежий выпуск «Вечернего хьюстонца». Шериф еще не знал, что там написано, но по взглядам прочитавших подозревал, что ему собираются за что-то предъявить.
Кроме того, шериф передал Блэку папку с компроматом на шефа местной полиции. Загулить шефа или хотя бы пропихнуть своих гулей в его офис было невозможно – там уже были гули князя, а Лукас очень не любил делиться властью. Но шерифу удалось набрать на него чисто человеческий компромат, который можно было использовать для принуждения шефа полиции к чему угодно.
Когда Блэк с шерифом вошли в ангар, к ним тут же подвалила толпа ехидных бруханов во главе с примогеншей. В газете была заметка о том, что случилось на парковке у медицинского центра, и поднимался вопрос: почему шериф не вступился за свою команду? Этого хватило бруханам, чтобы обвинить шерифа, что тот сидит у князя на узах. Шериф пытался было оправдываться, но ему кидали всё новые предъявы. Суадела пыталась злорадствовать, но ей припомнили ее чайлда, который был позором для хьюстонских бруха. Распаленные этим судилищем бруханы разъярились и не собирались признавать авторитет шерифа или примогена, но вот Блэка они уважали. Для них он был героем разборок в Мехико, правильным пацаном и единственным нормальным бруханом близко к власти (в «Вечернем хьюстонце» также высказывали предположение о возможной вражде князя и котерии Блэка, что сделало Блэка куда круче в глазах клана). Сперва его попросили выйти на сцену и рассказать о своих мексиканских приключениях (в этом рассказе сам Блэк выступал героем, а тремер – посмешищем), а затем бруханы потребовали вести их на войну. Около 50 боевых вампиров жаждали крови – Блэк понял, что ситуация выходит из-под контроля. Кто-то этой ночью обязательно должен был пострадать – и Блэк решил, что это должны быть мексиканцы. У него к ним были и личные, и деловые счеты, да и вообще он их не любил. Мотивированные бруханы рванули громить Саннисайд – район, где проживали латиносы.
Терзая мобилу, бруха связался с шефом полиции Хьюстона и с лидером местных скинов по кличке Геринг. Шефу он доступно объяснил про компромат, а Геринга пригласил поучаствовать в веселье. Кроме того, Блэк задвинул соклановцам лихую речь с крыши одолженной у шерифа машины – не хуже, чем Ленин с броневика. В итоге полиция оцепила Саннисайд, никого не впускала и не выпускала, а внутри района развлекались бруханы и скинхеды – вампиры просто убивали латиносов пачками, а бритоголовые вылавливали конкретно мешающих представителей латиноамериканского криминалитета и отстреливали их. Сам Блэк в разбое не участвовал, зато успел переговорить с Суаделой о том, что в городе явно творится какая-то чертовщина – реновация эта с горгульями, откровения тремера о его клане и т. д. Суадела впечатлилась и согласилась использовать свое влияние на профсоюзы, чтобы завернуть проект реновации в городском совете.
Когда бруханы нагулялись, Блэк вывел их из Саннисайда и приказал разъезжаться по домам. Вампиры немного поворчали о том, что неплохо бы еще и князя выпилить или хотя бы примогенат, но Блэк настойчиво и вежливо уговорил их разъехаться. Мол, на следующем гвалте встретимся, тогда уже и князя.
После этого Блэк, шериф и Стэнли, бармен вампирского бара «Континенталь», собрались в этом самом «Континентале». Кроме них, в баре присутствовал еще и недавно появившийся в городе черноглазый вампир, желавший получить аудиенцию у князя и временное разрешение на проживание и охоту в городе, но шериф его огорчил тем, что увидеться с князем он сможет нескоро. А затем бруханы всерьез стали обсуждать план свержения князя, который забил на город и пребывал с цыганкой за запертыми дверями в капелле – само собой так, чтобы чернявый не слышал. Что касается случившейся в Саннисайде резни, то Блэк поймал себя на мысли, что ему даже немного понравилось.
Вот чего Блэк не знал, так это того, что Мэл обитает в Саннисайде. И когда помощник шерифа направлялся на гвалт, гангрельша как раз ехала на такси в свой район. Отсутствие денег в кармане ее не интересовало, а вот появление во дворе дома на колесах с закрашенными окнами и законопаченными щелями – очень.
Водитель такси был соблазнен и заманен в квартиру, служившую логовом Мэл, после чего немножко отпит и вынесен во двор со словами: «Опять нажрался, скотина! Ну и валяйся теперь тут». А что касается трейлера, то местные пацанчики, уже начавшие вскрывать машину таксиста, сообщили, что его сюда пригнали какие-то очень грозные парни, так что ни у кого не возникло желания лезть внутрь.
Такое желание возникло у Мэл. Внутри дома на колесах обнаружился гангрел Генри – тот самый, которого князь заставил отгрызть себе руки. Высосав все гемаконы, которые ему оставили гули Блэка, гангрел смог отрастить одну из кистей – она имела совершенно кукольный вид, уступая руке взрослого человека и в размерах, и в силе, и в твердости костей. Высосав еще и гопника, которого в трейлер заманила Мэл, Генри смог отрастить и вторую кисть – такую же кукольную.
Генри был в своем привычном настроении – апатично-равнодушном. Однако появление Мэл сделало его довольно словоохотливым. В ответ на ее вопросы о смысле гангрельского бытия он бесхитростно ответил, что поиск смысла – это удел зеленых неонатов, а уже через сотню лет понимаешь, что не стоит заморачиваться, а нужно лишь проливать кровь и наслаждаться этим.
Разговору по душам помешал шум снаружи – звуки беготни, драки, стрельбы. Скины ворвались в Саннисайд и стали целенаправленно отстреливать конкурирующих криминальных латиносов. Один из скинов взялся шмонать дом на колесах, в результате чего был обезврежен и допрошен гангрелами. По результатам допроса стало ясно, что нужно валить.
Генри решил, что в форме волка от него будет больше пользы. Волк получился с недоразвитыми передними лапами, поэтому передвигался крайне медленно, зато имел внушительную пасть, полную аггравированных зубов. Пока скины зачищали многоквартирный дом с латиносами, Мэл и Генри запрыгнули в их тачку и рванули к выезду из квартала. Им наперерез выехали два байкера: одного Мэл сбила, второй прыгнул на машину и просунул свою руку в пассажирское окно – эту руку тут же откусил Генри. Откусил и с удивленными глазами принялся рычать и скулить, глядя на Мэл. Применив свой анимализм, Мэл поняла волка: он узнал вкус витэ, байкеры были вампирами.
Сориентировавшись на местности, Мэл бросилась в направлении ближайшей водосточной решетки, волк ковылял за ней, вслед летели пули. Мэл поначалу смеялась над попытками скинов ее пристрелить, но несколько пуль таки смогли пробить ее сверхъестественно прочную кожу и ощутимо вонзиться во внутренности. Торопливо выдрав из асфальта водосточную решетку, гангрельша скатилась в туннель ливневой канализации, на нее сверху приземлился Генри, тоже подстреленный. Вдвоем они тронулись по туннелю в сторону Третьего района, где тусили легальные анархи Хьюстона.
Анархи собирались в баре «Тринадцатый этаж», куда и вломились Мэл и Генри. Владелица бара и сидевший там носферату, который был дружен с Мэл в годы ее анархской жизни (и, как и все ее друзья, отсутствовавший в баре на момент ее задержания), не проявили свойственного анархам радушия, а отнеслись холодно и настороженно. Сперва они выслушали рассказ Мэл, опознали в волке одного из членов команды шерифа (Генри снова принял человеческий облик) и согласились поверить, что ее раны – не наказание князя, и лишь после этого предложили помощь. Носферату предоставил гангрелам неприметную одежду и провел их под землей до «Континенталя». Окровавленные гангрелы, чуть не расставшиеся со своими не-жизнями этой ночью, ввалились в бар, где сидели бруханы. Сидели, пили и смеялись.
После немой сцены был скандал, потом примирение, а затем Блэк увез Мэл к себе. У него Мэл выяснила то, что уже и так подозревала: анархи, имеющие право обитания в городе, шестерят князю и сдают шерифу своих нелегальных собратьев. Потом повисла некоторая неловкость, а затем Мэл проявила инициативу, обняла Блэка – и вампиры принялись трахаться. Мэл в процессе не раз кусала Блэка и пила его кровь, он же кусаться отказался.
Пока парочка совокуплялась, валявшийся где-то на полу мобильник Блэка разрывался от звонков – но никто его не услышал.
Малкавианин Джеймс Мартин проснулся еще до заката – голос в его голове истошно орал об опасности. Опасностью оказался охранник торгового центра, искавший примогена вентру, чтобы сообщить ему о состоянии его машины на парковке (напомню, что машина была изуродована носферату мистером Смитом), а дежуривший у павильона гуль куда-то отошел. Дверь, естественно, открывать никто не стал, охранник был послан, а гуля Джеймс потом заложил примогену. Однако это преимущество в раннем пробуждении малкавианин использовал для того, чтобы капнуть своим витэ в рот спящего вентру, опять же подчиняясь голосу в голове.
Потом вентру пригласил Джеймса прокатиться в лимузине и обсудить деловые вопросы. Вентру был заинтересован в создании новой религии для политической и деловой элиты Хьюстона – эти влиятельные люди давно испытывали кризис духовности. В качестве основы этой религии вентру хотел использовать Истину малкавианина, поэтому предлагал открыть культурно-образовательный центр Истины в уже существующем здании, создать лайт-версию Истины для завлечения власть имущих и вообще поскорее монетизировать Истину. Голос в голове был в восторге, но Джеймс убедил вентру дать ему время и попросил подбросить его до дома.
У себя в кабинете Джеймс обратился к Истине для того, чтобы увидеть будущее. Истина показала ему носферату мистера Смита, судьба которого могла пойти по двум путям: либо он подвергался воздействию какой-то внешней силы и переставал быть вампиром, становясь кем-то другим, искаженным и изуродованным, либо набирал политическое влияние, но отказывался от Истины.
Ну а Кристоф в эту ночь проснулся в капелле и решил навестить остальных тремеров, коих доступно было трое: силовик Джейкоб, алхимик и биотауматург Мелинда и медиум-онейромант Бомбина. Князь по-прежнему находился со своей гостьей за закрытыми дверями.
Джейкоба, Мелинду и Бомбину связывали непростые отношения. Бомбину и ее сира поймал отряд шерифа во время очередной облавы на анархов и доставил князю, руководствуясь логикой «пусть тремеры с тремерами и разбираются». Сира Бомбины казнили тут же, а за саму Бомбину князя стал умолять Джейкоб – он был готов лишиться права на чайлда, лишь бы пойманной тремерше оставили не-жизнь. Мелинда, сир Джейкоба, была очень недовольна.
Кристофа интересовали, прежде всего, пророческие видения Бомбины, поэтому он направился к ней – в сопровождении Джейкоба, естественно. Джейкоб старался ни на секунду не отходить от Бомбины.
Бомбина видела что-то странное и страшное: пожар в капелле, отсутствие князя, сражение и двух людей – мужчину и женщину (в женщине однозначно опознали цыганку).
Мелинда, узнав об этом видении, фыркнула и попросила Кристофа не обращать внимания на такую чушь. В ходе дальнейшего разговора Мелинда явно дала понять Кристофу, что лучше бы ему сваливать обратно в Вену. Для работы по расшифровке мексиканских данных Кристофу был дан доступ к закрытой библиотеке капеллы, куда Мелинда не имела права входить без князя. Кроме того, важность этой работы и некоторые успехи Кристофа (у него были названия ингредиентов зелья, но процедура приготовления и концентрации были все еще зашифрованы) делали его ценным для князя. Мелинда опасалась за свое влияние, так что ничего хорошего Кристофу от нее не светило.
Затем Кристоф посетил элизиум, встретился с гарпией и дал интервью, после чего созвонился с Джеймсом и договорился о том, чтоб побеседовать с малком-евреем, которого Смит спрятал в аварийных и никем не посещаемых туннелях даунтаунской подземки. По прибытии в Даунтаун вампиры сперва поговорили с мистером Смитом, который выглядел встревоженно. Джеймс рассказал носферату о том, что видел в Истине, а Кристоф решил обменяться кое-какими секретами (рассказал Смиту о любовной истории в капелле и в ответ услышал о том, что вентру Артур из команды шерифа не стал вмешиваться и препятствовать похищению женщины на улице, хотя имел все возможности для этого).
А встревожило носферату (который, естественно, подсматривал за гостем) то, что руки еврея были от плеч до запястий зататуированы оккультными символами. В этом не было чего-то совсем уж принципиально жуткого, но еврей перед дневным сном нацарапал на себе еще несколько символов – и после сна они не исчезли. Услышав это, Кристоф не на шутку возбудился и предложил Джеймсу немедленно допросить еврея.
Впрочем, еврей особо ничего и не скрывал. Да, шабашит. Да, инферналист. Да, умеет в некоторые специфичные дисциплины, которым с радостью научит своих новых друзей. Заглянув в головы Кристофа и Джеймса, еврей уверенно предлагал то, что им нужно.
Кристоф хочет личного могущества? Еврей научит его милейшей шабашитской дисциплине, о которой тремер давно мечтал. Джеймс хочет до конца познать Истину? Еврей добудет ему оккультные гримуары, где могут находиться ответы на все вопросы. Всего-то нужно – провести его в капеллу. Просто показать путь в лабиринте туннелей и помочь миновать ловушки на входе – а дальше еврей всё сделает сам и вознаградит тех, кто ему помог. Для демонстрации своих возможностей инферналист предложил использовать мистера Смита, который сейчас снаружи подслушивал разговор.
Что касается цыганки, то она когда-то была в той же стае, что и еврей, и поклонялась тем же владыкам, что и он, но затем их пути разошлись.
Кристоф был готов хоть в ту же секунду вкушать кровь инферналиста и обучаться всему, что тот мог научить. Голос в голове Джеймса истерически визжал, требуя принять предложение, но малкавианин превозмог и отказался. Изо всех сил стараясь думать только об Истине и гоня от себя посторонние мысли, Джеймс направился к выходу, а Кристоф с инферналистом продолжили шептаться.
Мистер Смит действительно подслушивал их разговор и встретил Джеймса на выходе. Взглянув на носферату, Джеймс сразу понял, что Смит прячет под толстовкой оружие и готов пустить его в ход немедленно. Малкавианину удалось убедить Смита в том, что он так же, как и носферату, шокирован открывшейся правдой, и тоже хочет устранить еврея – Смит поверил, выпустил Джеймса и предложил обрушить туннель, навсегда похоронив и инферналиста, и падкого на павир тремера. Джеймс согласился, Смит достал из-под толстовки гранату и закатил ее в туннель.
Пока рушились подземные сооружения, Смит сообщил Джеймсу, что не хочет больше знать об Истине и быть ее искателем – слишком уж страшные откровения свалились на носферату в эти две ночи после того, как он связался с малком. Соответственно, от всяких претензий на подземелья Ривер-Оукс он тоже отказывался.
До рассвета еще оставалось время, и Джеймс решил поставить в известность влиятельных вампиров города, чтобы те предупредили князя. О том, что цыганка-гостья князя не так проста, как кажется, он поведал своему сиру (сенешалю князя) и шерифу – само собой, умолчав про то, что сам получил нескромное предложение от инферналиста.
Сенешаль обещал навестить князя следующей ночью, а шериф, поблагодарив Джеймса за бдительность, принялся нервно давить кнопки мобильника и звонить кому-то, кто никак не хотел брать трубку.
Следующей ночью состоялся концерт «Дьяволов из Сан-Антонио». Митол-группа давала концерт в здоровенном ангаре на территории Пасадины – к востоку от Хьюстона. Однако после того как людская публика разошлась, музыканты по-прежнему остались в ангаре – им предстояло дать еще один концерт, особенный. Бруханы со всего штата явились сюда на гвалт. Само собой, помощник шерифа Блэк, взяв такси (салон его джипа гули всё еще отмывали от кишок цыгана и прочих загрязнений), тоже явился туда.
Перед гвалтом шериф отловил Блэка и поведал ему о своих опасениях. Суадела, примоген бруха, явилась сюда раньше него и привезла с собой свежий выпуск «Вечернего хьюстонца». Шериф еще не знал, что там написано, но по взглядам прочитавших подозревал, что ему собираются за что-то предъявить.
Кроме того, шериф передал Блэку папку с компроматом на шефа местной полиции. Загулить шефа или хотя бы пропихнуть своих гулей в его офис было невозможно – там уже были гули князя, а Лукас очень не любил делиться властью. Но шерифу удалось набрать на него чисто человеческий компромат, который можно было использовать для принуждения шефа полиции к чему угодно.
Когда Блэк с шерифом вошли в ангар, к ним тут же подвалила толпа ехидных бруханов во главе с примогеншей. В газете была заметка о том, что случилось на парковке у медицинского центра, и поднимался вопрос: почему шериф не вступился за свою команду? Этого хватило бруханам, чтобы обвинить шерифа, что тот сидит у князя на узах. Шериф пытался было оправдываться, но ему кидали всё новые предъявы. Суадела пыталась злорадствовать, но ей припомнили ее чайлда, который был позором для хьюстонских бруха. Распаленные этим судилищем бруханы разъярились и не собирались признавать авторитет шерифа или примогена, но вот Блэка они уважали. Для них он был героем разборок в Мехико, правильным пацаном и единственным нормальным бруханом близко к власти (в «Вечернем хьюстонце» также высказывали предположение о возможной вражде князя и котерии Блэка, что сделало Блэка куда круче в глазах клана). Сперва его попросили выйти на сцену и рассказать о своих мексиканских приключениях (в этом рассказе сам Блэк выступал героем, а тремер – посмешищем), а затем бруханы потребовали вести их на войну. Около 50 боевых вампиров жаждали крови – Блэк понял, что ситуация выходит из-под контроля. Кто-то этой ночью обязательно должен был пострадать – и Блэк решил, что это должны быть мексиканцы. У него к ним были и личные, и деловые счеты, да и вообще он их не любил. Мотивированные бруханы рванули громить Саннисайд – район, где проживали латиносы.
Терзая мобилу, бруха связался с шефом полиции Хьюстона и с лидером местных скинов по кличке Геринг. Шефу он доступно объяснил про компромат, а Геринга пригласил поучаствовать в веселье. Кроме того, Блэк задвинул соклановцам лихую речь с крыши одолженной у шерифа машины – не хуже, чем Ленин с броневика. В итоге полиция оцепила Саннисайд, никого не впускала и не выпускала, а внутри района развлекались бруханы и скинхеды – вампиры просто убивали латиносов пачками, а бритоголовые вылавливали конкретно мешающих представителей латиноамериканского криминалитета и отстреливали их. Сам Блэк в разбое не участвовал, зато успел переговорить с Суаделой о том, что в городе явно творится какая-то чертовщина – реновация эта с горгульями, откровения тремера о его клане и т. д. Суадела впечатлилась и согласилась использовать свое влияние на профсоюзы, чтобы завернуть проект реновации в городском совете.
Когда бруханы нагулялись, Блэк вывел их из Саннисайда и приказал разъезжаться по домам. Вампиры немного поворчали о том, что неплохо бы еще и князя выпилить или хотя бы примогенат, но Блэк настойчиво и вежливо уговорил их разъехаться. Мол, на следующем гвалте встретимся, тогда уже и князя.
После этого Блэк, шериф и Стэнли, бармен вампирского бара «Континенталь», собрались в этом самом «Континентале». Кроме них, в баре присутствовал еще и недавно появившийся в городе черноглазый вампир, желавший получить аудиенцию у князя и временное разрешение на проживание и охоту в городе, но шериф его огорчил тем, что увидеться с князем он сможет нескоро. А затем бруханы всерьез стали обсуждать план свержения князя, который забил на город и пребывал с цыганкой за запертыми дверями в капелле – само собой так, чтобы чернявый не слышал. Что касается случившейся в Саннисайде резни, то Блэк поймал себя на мысли, что ему даже немного понравилось.
Вот чего Блэк не знал, так это того, что Мэл обитает в Саннисайде. И когда помощник шерифа направлялся на гвалт, гангрельша как раз ехала на такси в свой район. Отсутствие денег в кармане ее не интересовало, а вот появление во дворе дома на колесах с закрашенными окнами и законопаченными щелями – очень.
Водитель такси был соблазнен и заманен в квартиру, служившую логовом Мэл, после чего немножко отпит и вынесен во двор со словами: «Опять нажрался, скотина! Ну и валяйся теперь тут». А что касается трейлера, то местные пацанчики, уже начавшие вскрывать машину таксиста, сообщили, что его сюда пригнали какие-то очень грозные парни, так что ни у кого не возникло желания лезть внутрь.
Такое желание возникло у Мэл. Внутри дома на колесах обнаружился гангрел Генри – тот самый, которого князь заставил отгрызть себе руки. Высосав все гемаконы, которые ему оставили гули Блэка, гангрел смог отрастить одну из кистей – она имела совершенно кукольный вид, уступая руке взрослого человека и в размерах, и в силе, и в твердости костей. Высосав еще и гопника, которого в трейлер заманила Мэл, Генри смог отрастить и вторую кисть – такую же кукольную.
Генри был в своем привычном настроении – апатично-равнодушном. Однако появление Мэл сделало его довольно словоохотливым. В ответ на ее вопросы о смысле гангрельского бытия он бесхитростно ответил, что поиск смысла – это удел зеленых неонатов, а уже через сотню лет понимаешь, что не стоит заморачиваться, а нужно лишь проливать кровь и наслаждаться этим.
Разговору по душам помешал шум снаружи – звуки беготни, драки, стрельбы. Скины ворвались в Саннисайд и стали целенаправленно отстреливать конкурирующих криминальных латиносов. Один из скинов взялся шмонать дом на колесах, в результате чего был обезврежен и допрошен гангрелами. По результатам допроса стало ясно, что нужно валить.
Генри решил, что в форме волка от него будет больше пользы. Волк получился с недоразвитыми передними лапами, поэтому передвигался крайне медленно, зато имел внушительную пасть, полную аггравированных зубов. Пока скины зачищали многоквартирный дом с латиносами, Мэл и Генри запрыгнули в их тачку и рванули к выезду из квартала. Им наперерез выехали два байкера: одного Мэл сбила, второй прыгнул на машину и просунул свою руку в пассажирское окно – эту руку тут же откусил Генри. Откусил и с удивленными глазами принялся рычать и скулить, глядя на Мэл. Применив свой анимализм, Мэл поняла волка: он узнал вкус витэ, байкеры были вампирами.
Сориентировавшись на местности, Мэл бросилась в направлении ближайшей водосточной решетки, волк ковылял за ней, вслед летели пули. Мэл поначалу смеялась над попытками скинов ее пристрелить, но несколько пуль таки смогли пробить ее сверхъестественно прочную кожу и ощутимо вонзиться во внутренности. Торопливо выдрав из асфальта водосточную решетку, гангрельша скатилась в туннель ливневой канализации, на нее сверху приземлился Генри, тоже подстреленный. Вдвоем они тронулись по туннелю в сторону Третьего района, где тусили легальные анархи Хьюстона.
Анархи собирались в баре «Тринадцатый этаж», куда и вломились Мэл и Генри. Владелица бара и сидевший там носферату, который был дружен с Мэл в годы ее анархской жизни (и, как и все ее друзья, отсутствовавший в баре на момент ее задержания), не проявили свойственного анархам радушия, а отнеслись холодно и настороженно. Сперва они выслушали рассказ Мэл, опознали в волке одного из членов команды шерифа (Генри снова принял человеческий облик) и согласились поверить, что ее раны – не наказание князя, и лишь после этого предложили помощь. Носферату предоставил гангрелам неприметную одежду и провел их под землей до «Континенталя». Окровавленные гангрелы, чуть не расставшиеся со своими не-жизнями этой ночью, ввалились в бар, где сидели бруханы. Сидели, пили и смеялись.
После немой сцены был скандал, потом примирение, а затем Блэк увез Мэл к себе. У него Мэл выяснила то, что уже и так подозревала: анархи, имеющие право обитания в городе, шестерят князю и сдают шерифу своих нелегальных собратьев. Потом повисла некоторая неловкость, а затем Мэл проявила инициативу, обняла Блэка – и вампиры принялись трахаться. Мэл в процессе не раз кусала Блэка и пила его кровь, он же кусаться отказался.
Пока парочка совокуплялась, валявшийся где-то на полу мобильник Блэка разрывался от звонков – но никто его не услышал.
Малкавианин Джеймс Мартин проснулся еще до заката – голос в его голове истошно орал об опасности. Опасностью оказался охранник торгового центра, искавший примогена вентру, чтобы сообщить ему о состоянии его машины на парковке (напомню, что машина была изуродована носферату мистером Смитом), а дежуривший у павильона гуль куда-то отошел. Дверь, естественно, открывать никто не стал, охранник был послан, а гуля Джеймс потом заложил примогену. Однако это преимущество в раннем пробуждении малкавианин использовал для того, чтобы капнуть своим витэ в рот спящего вентру, опять же подчиняясь голосу в голове.
Потом вентру пригласил Джеймса прокатиться в лимузине и обсудить деловые вопросы. Вентру был заинтересован в создании новой религии для политической и деловой элиты Хьюстона – эти влиятельные люди давно испытывали кризис духовности. В качестве основы этой религии вентру хотел использовать Истину малкавианина, поэтому предлагал открыть культурно-образовательный центр Истины в уже существующем здании, создать лайт-версию Истины для завлечения власть имущих и вообще поскорее монетизировать Истину. Голос в голове был в восторге, но Джеймс убедил вентру дать ему время и попросил подбросить его до дома.
У себя в кабинете Джеймс обратился к Истине для того, чтобы увидеть будущее. Истина показала ему носферату мистера Смита, судьба которого могла пойти по двум путям: либо он подвергался воздействию какой-то внешней силы и переставал быть вампиром, становясь кем-то другим, искаженным и изуродованным, либо набирал политическое влияние, но отказывался от Истины.
Ну а Кристоф в эту ночь проснулся в капелле и решил навестить остальных тремеров, коих доступно было трое: силовик Джейкоб, алхимик и биотауматург Мелинда и медиум-онейромант Бомбина. Князь по-прежнему находился со своей гостьей за закрытыми дверями.
Джейкоба, Мелинду и Бомбину связывали непростые отношения. Бомбину и ее сира поймал отряд шерифа во время очередной облавы на анархов и доставил князю, руководствуясь логикой «пусть тремеры с тремерами и разбираются». Сира Бомбины казнили тут же, а за саму Бомбину князя стал умолять Джейкоб – он был готов лишиться права на чайлда, лишь бы пойманной тремерше оставили не-жизнь. Мелинда, сир Джейкоба, была очень недовольна.
Кристофа интересовали, прежде всего, пророческие видения Бомбины, поэтому он направился к ней – в сопровождении Джейкоба, естественно. Джейкоб старался ни на секунду не отходить от Бомбины.
Бомбина видела что-то странное и страшное: пожар в капелле, отсутствие князя, сражение и двух людей – мужчину и женщину (в женщине однозначно опознали цыганку).
Мелинда, узнав об этом видении, фыркнула и попросила Кристофа не обращать внимания на такую чушь. В ходе дальнейшего разговора Мелинда явно дала понять Кристофу, что лучше бы ему сваливать обратно в Вену. Для работы по расшифровке мексиканских данных Кристофу был дан доступ к закрытой библиотеке капеллы, куда Мелинда не имела права входить без князя. Кроме того, важность этой работы и некоторые успехи Кристофа (у него были названия ингредиентов зелья, но процедура приготовления и концентрации были все еще зашифрованы) делали его ценным для князя. Мелинда опасалась за свое влияние, так что ничего хорошего Кристофу от нее не светило.
Затем Кристоф посетил элизиум, встретился с гарпией и дал интервью, после чего созвонился с Джеймсом и договорился о том, чтоб побеседовать с малком-евреем, которого Смит спрятал в аварийных и никем не посещаемых туннелях даунтаунской подземки. По прибытии в Даунтаун вампиры сперва поговорили с мистером Смитом, который выглядел встревоженно. Джеймс рассказал носферату о том, что видел в Истине, а Кристоф решил обменяться кое-какими секретами (рассказал Смиту о любовной истории в капелле и в ответ услышал о том, что вентру Артур из команды шерифа не стал вмешиваться и препятствовать похищению женщины на улице, хотя имел все возможности для этого).
А встревожило носферату (который, естественно, подсматривал за гостем) то, что руки еврея были от плеч до запястий зататуированы оккультными символами. В этом не было чего-то совсем уж принципиально жуткого, но еврей перед дневным сном нацарапал на себе еще несколько символов – и после сна они не исчезли. Услышав это, Кристоф не на шутку возбудился и предложил Джеймсу немедленно допросить еврея.
Впрочем, еврей особо ничего и не скрывал. Да, шабашит. Да, инферналист. Да, умеет в некоторые специфичные дисциплины, которым с радостью научит своих новых друзей. Заглянув в головы Кристофа и Джеймса, еврей уверенно предлагал то, что им нужно.
Кристоф хочет личного могущества? Еврей научит его милейшей шабашитской дисциплине, о которой тремер давно мечтал. Джеймс хочет до конца познать Истину? Еврей добудет ему оккультные гримуары, где могут находиться ответы на все вопросы. Всего-то нужно – провести его в капеллу. Просто показать путь в лабиринте туннелей и помочь миновать ловушки на входе – а дальше еврей всё сделает сам и вознаградит тех, кто ему помог. Для демонстрации своих возможностей инферналист предложил использовать мистера Смита, который сейчас снаружи подслушивал разговор.
Что касается цыганки, то она когда-то была в той же стае, что и еврей, и поклонялась тем же владыкам, что и он, но затем их пути разошлись.
Кристоф был готов хоть в ту же секунду вкушать кровь инферналиста и обучаться всему, что тот мог научить. Голос в голове Джеймса истерически визжал, требуя принять предложение, но малкавианин превозмог и отказался. Изо всех сил стараясь думать только об Истине и гоня от себя посторонние мысли, Джеймс направился к выходу, а Кристоф с инферналистом продолжили шептаться.
Мистер Смит действительно подслушивал их разговор и встретил Джеймса на выходе. Взглянув на носферату, Джеймс сразу понял, что Смит прячет под толстовкой оружие и готов пустить его в ход немедленно. Малкавианину удалось убедить Смита в том, что он так же, как и носферату, шокирован открывшейся правдой, и тоже хочет устранить еврея – Смит поверил, выпустил Джеймса и предложил обрушить туннель, навсегда похоронив и инферналиста, и падкого на павир тремера. Джеймс согласился, Смит достал из-под толстовки гранату и закатил ее в туннель.
Пока рушились подземные сооружения, Смит сообщил Джеймсу, что не хочет больше знать об Истине и быть ее искателем – слишком уж страшные откровения свалились на носферату в эти две ночи после того, как он связался с малком. Соответственно, от всяких претензий на подземелья Ривер-Оукс он тоже отказывался.
До рассвета еще оставалось время, и Джеймс решил поставить в известность влиятельных вампиров города, чтобы те предупредили князя. О том, что цыганка-гостья князя не так проста, как кажется, он поведал своему сиру (сенешалю князя) и шерифу – само собой, умолчав про то, что сам получил нескромное предложение от инферналиста.
Сенешаль обещал навестить князя следующей ночью, а шериф, поблагодарив Джеймса за бдительность, принялся нервно давить кнопки мобильника и звонить кому-то, кто никак не хотел брать трубку.
Продолжение - https://wod-translator.blogspot.com/2018/12/2-3.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий